[BattleCorps]Средство достижения цели - Л. Коулмен

[VVerVVolf]

Средство достижения цели / Means to an End (25 Years of Art & Fiction)
Лорен Коулмен / Loren L. Coleman




Таркад
Лиранский альянс
27 октября 3061

Весна на Таркаде выдалась необычайно холодной.
На окраине столицы, куда редко заглядывали городские снегоочистители и уборочные машины, снег превращался в толстую корку льда и делал каждый шаг опасным. Он надел нубы. Ленты с небольшими притупленными шипами крепились на носках ботинок из пропитанной маслом кожи. Просто и обыкновенно для здешних мест. Легко скинуть в дверях или сунуть в карман.
Солнце уже давно зашло, и на улице почти не было встречных. Но и те, редкие, шагали с радостным лицом. Слишком рано для праздничных настроений. Он знал почему. Да, знал. Пропагандистская машина выжимала все из победы над Дымчатыми Ягуарами, обещая мир и встречу глав государств Внутренней Сферы на Таркаде для выбора нового Первого Лорда. Поддерживаемые властями настроения распространялись быстро.
Он с трудом улыбался в ответ, приветствовал. В данный момент он был никем. Ни горожанином, ни гражданином. И, конечно, не патриотом. Чужеродный элемент, слоняющийся по улицам столицы. Ищущий нужное место.
Место за следующим переулком.
Время будет иметь решающее значение. Впрочем, как и всегда. Расчет – это причина успеха или провала. Время может заставить человека броситься напрямик. Напрямик к провалу. А провала он не может (и не сможет!) допустить. Больше никогда.
Предполагаемый риск, сейчас, как и тогда, был приемлем. Все – часть игры.
Игры, стоящей свеч.
Третью ночь подряд он прогуливался по той же дороге из голубого льда, пока не очутился у входа в захолустный переулок. Его он приметил неделю назад. Рукава шерстяного пальто были засунуты в карманы и наполнены пеноматериалом. Образ ничем не угрожающего человека и одновременно зеркальное отражение его цели, вплоть до толстого шарфа, закрывающего нижнюю часть лица жертвы этим вечером. Лица, которое он хорошо знал. Изучил. Воссоздал. Настолько, что даже мать жертвы ничего бы не заподозрила, если потребовалось. Но до этого, конечно, не дойдет.
Ничего подозрительного. Ни намека на осложнения. Он подождал, пока жертва обратит на него внимание, добродушно кивнет и продолжит неуверенно ступать по дороге.
Он резко развернулся. Руки, до этого всю дорогу сложенные на груди, высвободились через тонкие разрезы на пальто. Разряд высокого напряжения с треском вырвался из шокера. Жертва скривилась от болезненного удушья и через несколько мгновений уже лежала в темной улочке посреди мусора и грязного снега.
В воздухе запахло озоном. Заряд шокера был не смертелен, все решали сноровка, быстрота и ловкость рук. После обыска в его потайных карманах оказались личные вещи жертвы. Вся жизнь последнего умещалась в толстом бумажнике: голографический идентификатор, смарт-карта безопасности, кредитка на тонком кристалле.
Теперь он был кем-то.
Ухватившись за воротник пальто, он потащил тело вглубь темной улочки, где уже было подготовлено место. Короткими, но верными шагами, врезаясь нубами в лед.
Зимние улицы Таркад-Сити бывают предательскими.

* * *

Несмотря на протесты службы безопасности “Тархес Индастрис”, Дипломатическая Охрана заставляла каждого пройти через пропускной пункт, и установила собственный пост безопасности рядом с репортерской зоной. Только шелковая ленточка отгораживала пресс–пул, откуда дозволялось снимать. Другая указывала направление вверенным Даниэля Торрента – ЕГО НОВАЯ БОЛЬШАЯ РАБОТА – из специально отведенного места через вестибюль к дверям зала.
Агент Харрисон Хадинг встал в этих дверях на пути Хамена Твецка, капелланского Диема, пытавшегося скорым шагом пройти мимо Милтона Редборна из “Дефайнс Индастрис”, значащегося в списках первым. Протокол безопасности требовал уделить как минимум 20 секунд изучению нагрудного пропуска Твецка. Кроме того, нужно было удостовериться, что Дием не вызовет раздражение у Редборна, приближенного к Катрин Штайнер человека и не стесняющегося этим пользоваться.
Сам Хадинг терпеть не мог капелланцев, и уже этого было достаточно.
Твецка имел грубые черты лица и широкий, неодобрительный рот, скорее славянский, нежели азиатский. Только костюм с высоким, откосым воротником и эмблемой Дома Ляо на груди делали его подданным Конфедерации. Косоглазый капелланский ублюдок. Обучение в Разведкорпусе только усиливало многие стереотипы. Все они касались этого небольшого государства смешанных национальностей.
– Полагаю, мое удостоверение личности в порядке, агент Хадинг.
Твецка упорно, молчаливо смотрел. Словно служащий, которого удостаивают похвалы. Гордо. Открыто. С высока взирая на всю эту банальность. Кто-то мог подумать, что политик, назначенный присматривать над захолустным Турином, каждый день обедует с Канцлером Ляо. Здесь же, на Таркаде, он входил в группу “позеров” перед камерами – одного из “спецпроектов” по воссозданию образа новой Звездной Лиги.
– Да, – ответил Хадинг, возвращая удостоверение, но не переставая бегать глазами. – В порядке.
Твецка небрежно кивнул, поднял подбородок еще выше и прошел без лишних слов.
– Слишком уж вам это нравится, – произнесла Рейчел Бар, появившись на месте Твецка. Ее замечание обернулось дьявольской усмешкой на уголках губ. Слова были сказаны достаточно громко, чтобы догнать и лишний раз кольнуть Твецка. Дэвионовцы и капелланцы. Кошки и собаки.
– Вы так думаете? – Хадинг взял в руки пропуск, но более времени изучал не его, а ее. Женщина оценила это. Бар была главным техником Фузилеров Сиртиса, имела жгучие голубые глаза и пышные волосы, в которые так и хотелось запустить руки. Она была одета в повседневную униформу. Обтягивающий комбинезон, сверху свободная, открытая мужская сорочка цвета хаки с эмблемой дома Дэвионов и пояс для инструментов.
– Травля капелланцев… Старая, добрая традиция снова возрождается. Хотя особо не попрактикуешь, кроме как в эти дни. Обидно.
– Звучит весьма цинично.
– Цинизм весь день преследует меня, агент Хадинг, – движением головы она игриво отбросила волосы назад. – А вас?
– Подозрительность.
– Да, каждому свое… – ее голос опустился до шепота. – Как насчет вечера?
Хадинг вернул удостоверение и картинно кивнул. Многие будут считать бурный роман с Рейчел редкой привилегией его работы, хотя на этот счет нет и не может быть инструкций. Подмигивания и удивленные взгляды сослуживцев только подтверждали это.
Как только Рейчел отошла, Хадинг задумался, из-за нее ли он находился здесь. Наверное, нет. Скорее, из-за Твецка. Или Чу-и Касавы Чо, шедшим вслед за Бар. Мехвоин Синдиката был в парадной униформе, с золотым аксельбантом, украшающим левую сторону груди, и драконьей пряжкой на талии. Тем самым неоднократно уже игнорируя настойчивую просьбу Торрента “выглядеть по-новому”. Каждый такой раз Касава неожиданно терял дар чужой речи и, кланяясь фотографу, бормотал “Wakarimasen” (“Не понимаю” – яп. – прим. пер.).
Нет, Хадинг не думал, что причина была в Рейчел. Но даже если и так, это не помешает завершить его работу.
По сути, из всех собравшихся Хадинг не принимал в расчет только двоих. Первая – Леди Юлиана Кастерс, стоявшая сейчас перед агентом и спокойно ожидающая, пока Хадинг изучит пропуск и сделает выборочную проверку ДНК с помощью вшитого в карту кода. Эта женщина была аккредитованным Членом Парламента Дома Марика, с достаточным количеством “bona fides” (“верительных грамот” – лат. – прим. пер.), чтобы удовлетворить любого параноика. Более того, она числилась действующим оперативником SAFE, разведслужбы Лиги Свободных Миров. Досье, загруженное в электронную записную книжку Хадинга, было внушительным и покрывало более 20-ти лет государственных визитов и других “дипломатических обменов”. И она почти наверняка знает, что они знают. Два дополнительных охранника, приставленных к Члену Парламента, были явно из контрразведки. Если только она не вела еще одну, тайную жизнь… и не готовила самоубийственную миссию… Нет, вряд ли.
Но возможно.
Другой, кто оставался вне подозрений, появился сзади, облаченный в широкую мантию прецентора КомСтара. На военном человеке она смотрелась подобающе – ровные, отутюженные складки, ни следа помятости – во всем строгая организация. Глаз смотрел внимательно и ясно, ничего не упуская и ничем себя не выдавая.
Агент Хадинг нисколько не сомневался, что Военный прецентор Анастасий Фохт был человеком, знающим и хранящим много секретов. Но на это был другой противовес.
Трудно представить, чтобы Фохт нанял кого-то для собственного убийства.
Военный прецентор мгновение наблюдал за Леди Юлианой, после чего перевел взгляд на дежурного в форме Дипломатической Охраны:
– Все ли спокойно на передовой, агент Хадинг?
– Думаю, Дием Твецка подаст новую жалобу. Чу-и Касава снова одел свою униформу. Из-за этого мистер Торрент ходит недовольным, сэр.
– У меня ощущение, что господин Торрент ходит таким постоянно. Также, как и Дипломатическая Охрана постоянно настороже.
– Это преследует меня весь день, – сказал Хадинг, повторяя слова Рейчел. – Можно сказать, это грозит и вам. В эту дверь я зайду первым и собираюсь не отходить от вас далее чем на пять метров.
– Благородно… – Фохт искоса взглянул на агента. – Люди подумают, что мы собираемся подраться.
Фохт лично курировал некоторые пиар-мероприятия в честь Звездной Лиги. Но с тех пор, как Хадинг усилил охрану, прецентор, словно бык при виде красной тряпки, не пропустил ни одной сессии Торрента. Согласно характеристике, он относился к людям, лицом к лицу встречающим опасности. Как и сам Хадинг. И пока музыку заказывает агент, Военный прецентор может танцевать, сколько ему влезет.
– Я связывался с лиранским Разведкорпусом… – продолжил Фохт. – Они похвалили ваш послужной список, но уверили, что нет никакой определенной угрозы для кого бы то ни было здесь и нет причин для усиления мер безопасности.
Точно. В ЛРК бы не смогли даже представить определенную угрозу, не так ли?
– Но, тем не менее, конечное решение все равно остается за дежурным агентом. Поэтому в данной ситуации все карты в руки вам, верно?
Хадинг уныло взглянул на Военного прецентора:
– Вот почему я так много улыбаюсь, сэр.
Фохт вздохнул и указал жестом на двери.
– Что ж… После вас, агент Хадинг.
– Слушаюсь.

* * *

Тайной гордостью “Тархес Индастрис” был их Зал Славы. Огромное помещение, размерами с настоящий мех-ангар. Стены были отделаны массивным красным деревом с элементами золота. Пахло сырой древесиной и холодным металлом. Пол, выполненный из черного гранита, был отполирован до такой степени, что Хадинг ощущал себя гуляющим по глади темного, бездонного озера. Отражение – зеркальным, лишь с оттенком жженого кофе.
По обеим сторонам зала в грозном молчании стояли шеренги мехов.
Wolfhound. Atlas. Barghest. Zeus. Falconer. BattleMaster. Archer. Crusader. Hatchetman. И другие, сверкающие во всем своем великолепии детища “Тархес Индастрис”. Одним из секретов было, каким образом сюда затащили все эти эти громадины без единой царапины на полу. Другим – почему впечатляющая галерея, долгое время считавшаяся частной сокровищницей, была открыта для работы Торрента.
Чтобы выманить Фохта? Хадингу было над чем подумать.
“Пойдемте, пойдемте…” Даниэль Торрент прошел с группой людей, держа массивную 3D-камеру в руках. Раздавшиеся щелчки затвора аппаратуры возвестили о начале работы фотографа. “Что у нас сегодня? Мистер Касава, упрямы как всегда… Сегодня будем работать с Fafnir-ом. Пойдемте.”
Торрент не спускал пальца с кнопки, делая по нескольку снимков каждого из своих подопечных. Также нескольких секунд внимания удостоились и Хадинг с другими агентами Дипломатической Охраны, и помощники, делающие последние приготовления и небольшой, многоярусный помост на фоне ноги стотонного меха.
Хадинг встал между Фохтом и Торрентом, внимательно наблюдая за руками последнего. Острый взгляд и нервозность агента не должны были оставить Торренту и мысли что-то выкинуть. Фотограф ответил только холодной улыбкой, приправленной сарказмом.
Еще один повод для жалобы в Дипломатический Офис.
– По местам! – крикнул Торрент, продолжая выказывать свое негодование. – Я бы хотел, чтоб мистер Твецка поднялся на самую верхнюю ступень. Да-да, наслаждайтесь, пока есть время. Мисс Бар… разве я просил туда становиться? Нет!.. Еще на шаг вниз, пожалуйста… – Утро обещает быть полным фальшивого добродушия и немногословных взглядов. Чего еще ожидать от популярного фотографа…
– А что, если и мне тоже сфотографироваться? – спросил Фохт, встав за плечом Хадинга и неожиданно сдавив его правую руку.
Хадинг удержался, чтобы не дернуться в ответ. Фохт его проверяет. Реакция на любое воздействие может многим выдать агента. Ищет уязвимости. Настоящий воин.
– Вам? – агент почувствовал, как Фохт пожал плечами.
– Речь вполне может идти о чем-нибудь 20х25 на стену в кабинет.
– Прошу простить, Военный прецентор, но вы не похожи на сентиментального человека.
– Нет, нет, нет! – разговор прервался воплем Торрента. – Мистер Касава! Именно поэтому я просил вас сменить форму. Я не могу позволить вам бросать тень на мистера Редборна, когда вы позируете на фоне ноги, созданной лиранским военно–промышленным комплексом. – Фотограф передвигался огромными, чрезмерными шагами. – Я знаю. Wakarimasen. Думаю, с вашим wakari все в порядке. Сдвиньтесь влево, пожалуйста. Нет, в ваше лево. Вот так! И отвернитесь от мистера Редборна, как если бы он вам не нравился. Взгляд немного суровее. Только не перестарайтесь. Какой вы носите каждый день. Превосходно!
Снова фальшивое щелканье затвора. Память фотокамеры стала заполняться новыми цифровыми, трехмерными изображениями.
– Я не сентиментален, – продолжил Фохт. – Сантименты обходятся слишком дорогой ценой и не позволяют заглянуть вглубь человека. Но я ценю иронию. Не правда ли, агент Хадинг, было бы иронично, если бы существовала угроза моей жизни, а сам я не смог бы ничем помочь из-за протокола безопасности.
Он обдумал это. Взвесил.
– Считаю, это можно назвать иронией, сэр.
Добавив через некоторое время:
– Горькой иронией, если бы ваше желание вмешаться и встать над протоколом скомпрометировало вашу же безопасность.
– Хм, действительно. А если бы я пошел дальше в своем желании и приказал КомГвардии взять на себя обеспечение безопасности проекта?
– Это я бы назвал восхитительной иронией, – сказал Хадинг и попытался представить. Вся здешняя общественная показуха и неразбериха в оцеплении комгвардейцев. Склоки с национальными представителями, местными службами безопасности. Требования докладывать о каждом своем шаге и всего Дипломатического корпуса. – Должен предостеречь, Военный прецентор. Я не позволю этого допустить.
– И вы сомневаетесь, что я это проверю.
Это не был вопрос, но Хадинг кивнул. Единожды и твердо. Считая, что переиграл свою руку. Без сомнений или излишней самоуверенности. Хотя и то, и другое уже имело место в прошлом.
– Я не черств до ваших обязанностей, агент Хадинг. Особенно, если они касаются моего здоровья, – Фохт, очевидно, углядел в молчании агента уязвленное самолюбие. – Я осознаю давление прошлого при работе здесь. Дипломатическая Охрана не была ответственной за безопасность в тот день, но на месте должны были присутствовать и ваши сотрудники. Может быть, друзья…
В тот день… 19 июня 3055 года. Своим “на месте” Фохт имел в виду банкет в мемориальной библиотеке имени Фредерика Штайнера. Едва ли значимое событие в честь почти забытого героя войны. Там и тогда была убита весьма изощренным способом Архонт Мелисса Штайнер-Дэвион. Интриги, которые лиранские разведслужбы будут распутывать еще десятки, если не сотни, лет.
– Меняемся местами, – скомандовал Торрент, чья фотокамера работала без остановки. – Мисс Бар, на вершину платформы. Мистер Твецка, на один уровень вниз. Мисс Бар, немного влево. Хорошо. – Небольшая перетасовка – новые щелчки. – Еще немного. Еще.
После некоторого молчания Хадинг произнес:
– Я ценю, что вы стараетесь держать ситуацию под контролем, Военный прецентор, – казалось, это был самый нейтральный ответ из возможных.
Он почувствовал, как Фохт наклонился ближе.
– Несмотря на мои года, я еще не дряхлый и сварливый. Пока. У вас своя работа. И было бы глупо вмешиваться в нее без причины на то. Но я не собираюсь быть марионеткой.
Тактическое отступление и немедленный фланговый маневр. Фохт продолжал свое вмешательство. Хотя на мгновение показалось, что он готов работать внутри системы. И это устраивало бы Хадинга, ведь и сама система работала на него.
– Мисс Бар, не шевелитесь! – Торрент топнул ногой. – Встаньте прямо, грудь вперед! Вам же есть, что показать! Выглядите так, словно вы тут умнее всех, а не как обычно. Просто думайте о марке Капеллы, и все будет как надо.
Рейчел ответила красноречивым взглядом. Без намека на дружелюбие. Камера Торрента меж тем продолжила беспристрастно работать. Со своей стороны Хадинг лишь пожал плечами. В мыслях он уже махнул рукой на новые жалобы, лишь бы это не отвлекало от основной работы. Ничто не должно. Ни Торрент, ни Рейчел, ни сам Фохт.
– Сварливый, – сказал он, решив проигнорировать последние слова Военного прецентора.
– Своенравный. Придирчивый и с ужасным характером.
– Вы искушены в выборе слов. По крайней мере, для ворчливого старого вояки.
– До этого мы еще не дошли, агент Хадинг.
Шутка ли?
На лице Хадинга не было и следа улыбки.
– Не сомневаюсь, Военный прецентор.

* * *

Космопорт близ Таркад-Сити был окружен белоснежными вершинами гор и лишь с запада открыт для ветров с равнин. На феррокритовых полях рассиживались дропшипы среди топливных бункеров и невысоких зданий снабжения. Три вспомогательных терминала были выделены для шаттлов. Небо висело холодным, бледно-голубым. Шарик Солнца невозмутимо закатывался за горизонт.
Уже четвертое место съемок – за четыре дня – давало Хадингу лишний повод задуматься над мотивами Торрента. Хотя фотограф и выбирал всегда значимые, памятные декорации. Но сколько упрямства потребовалось, чтобы выпросить доступ в космопорт, да к тому же остановить всю его работу на полтора часа, пока горе-пиарщики не добились нужной композиции на фоне солнца и дропшипа “Д’Артаньян”. Не говоря уже о ледяном ветре, гуляющем по черной, покрытой гудроном крыше здания, куда фотограф помещал каждого из своих подопечных.
– Можем мы убрать этот кабель? – Торрент снова предъявлял претензии. Он единственный был одет по погоде – в толстую куртку и меховую шапку летчика. – Если я еще раз споткнусь об него, мы завтра вернемся сюда и начнем все сначала!
Фохт поправил мантию на себе и вполголоса сказал:
– Этот кабель идет к коммуникационной вышке. Не думаю, что Торренту следует его трогать.
Грея руки бумажным стаканчиком с кофе, Хадинг наблюдал, как Торрент расставляет на помосте своих подопечных: Рейчел и Редборна – на верхнем ярусе, Твецка – на среднем, Касаву и Леди Кастерс – у основания. В полукилометре позади них красовался дропшип класса Overlord с новенькой эмблемой меча в лучах солнца. Его корпус подсвечивали большие прожектора, завершало картину небесное светило. Кроме этого, Торрент распорядился расставить отражатели, направляющие естесственный свет в лицо представителям пяти Домов.
– Я уже отдал распоряжение агенту, – наконец, сказал он. – С кабелем ничего не случится.
– Некоторые люди просто обожают фотографироваться на свежем воздухе.
Хадинг позволил себе небольшой глоток и взглянул на прецентора:
– Поэтому я вас и извещаю.
В манерах Фохт никогда не изменял себе. Он стоял по-военному подтянутым, говорил без намека на извинения:
– Если вы о запросах моих людей, касающихся развединформации, считайте это просто профессиональным присмотром.
– Или вмешательством в идущее расследование.
– Да, если таковое действительно ведется. И в чем вы не признаётесь.
– Нет.
– Тогда позвольте мне сделать предположение. Думаю, это Леди Кастерс.
– Имеете что-то против Дома Марика?
– После того, как мы определились, что в опасности именно моя персона, правильным был бы вопрос – что Дом Марика имеет против меня. У них сильные связи со Словом Блейка, много противников возрождения Звездной Лиги, да и Леди Кастерс, как вы знаете, опытный оперативник SAFE.
– Который занимается только дипломатическими мероприятиями, – ответил Хадинг и тут же почувствовал, что угодил в ловушку Фохта.
Краем уха он слышал, как Торрент бранил Диема Твецка за лысую голову, играющую в лучах света словно посадочный маяк. Наблюдал за действиями помощников фотографа, отмечал, сколько же окон и дверей ангаров смотрит на крышу. Постоянные попытки предугадать действия убийцы – хорошая зарядка для ума. Но когда в голове множество мыслей, легко потерять нужную.
На лице Фохта не трудно было прочитать удовлетворение. И это определенно что-то говорило. Хадинг сжал бумажный стаканчик в кулаке, пытаясь угнаться за мыслями.
– Данные, полученные от нас, не могли содержать информации о Леди Юлиане как оперативнике SAFE. Вы узнали об этом из своих каналов. Или решили так. Это значит, у вас уже были подозрения. И вы попросили ее об участии во всем этом, зная, кем она является. Вам нужна информация от SAFE.
– И вы прозибаете в Дипломатической Охране, агент Хадинг… – улыбнулся Фохт. – Тонкий анализ. Хотя я бы не стал так быстро вычеркивать Леди Юлиану из списка подозреваемых в… Давайте называть это “недипломатическим обменом”.
– Почему?
Фохт с расстояния наблюдал за Юлианой Кастерс.
– Вы представляете, агент Хадинг, какой дисциплинированностью надо обладать, чтобы оставаться под прикрытием? День за днем. Год за годом. Степень верности таких людей многие даже представить не могут. Эта женщина очень опасна. Она способна как на великие, так и на ужасные поступки.
Хадинг обнаружил, что поздно спохватился – Фохт уже давно окопался в этом враждебном окружении. Но и сам Военный прецентор изменил себе. Во взгляде сквознуло какое-то напряжение. Линия губ стала еще тоньше. Фохт, показалось, забылся на мгновение. Невнимательный собеседник не нашел бы во всем этом связи, а, возможно, и вовсе упустил из виду.
Но он не был невнимателен.
– Вы можете полагать, что женщины с убеждениями способны на все, – сказал агент, старательно подбирая слова, – но я склоняюсь к мнению, что их отличает лишь одно – постоянная уверенность в том, что цель оправдывает средства. Отступать от такого определения было бы… сумбурно.
Фохт с неохотой кивнул.
– Тогда на ком вы собираетесь заострить внимание?
– Как нас учили. На ком-нибудь из помощников. Постоянно в движении. Никто не глянет в их сторону дважды, привыкши к их присутствию. Тем более, если рядом все внимание отвлекает Даниэль Торрент, – как только это произнес Хадинг, один из помощников засуетился над отражателем. – Менее шести шагов… Если бы любой попытался разменять свою жизнь на вашу, ничто бы не смогло ему помешать.
– Раз и здесь вы пришли к конкретным выводам, позволю сделать свой – это не один из помощников.
– Не в этот раз.
– В таком случае я сделаю другое предположение. Думаю, это Рейчел Бар.
Он улыбнулся. Мысленно. Никак не выдав себя лицом.
– А если я скажу, что вокруг Рейчел постоянно слишком много шума, и ни о какой дисциплине даже речи не идет, вы укажете в сторону Диема Твецка. Который настолько ценится Канцлером, что вынужден торчать на Турине. Далее – мистер Редборн или Чу-и Касава. Торрент. И даже я сам. – Он глотнул кофе, согревая горло. – Может, и к лучшему, что мистер Торрент пренебрег представителями Договора Сент-Ива и Республики Расалхаг. Это сократило ваш список подозреваемых на солидные двадцать процентов.
– Ими не пренебрегли, – ответил Фохт. – Эти люди будут участвовать в других пиар-акциях. Хоть мистер Торрент и аргументировал их невключение “исторической симметрией”. Что до смотра подозреваемых… Да. Это входит в мой коварный план. Хотя я нахожу очаровательной вашу готовность рассматривать любого за исключением Рейчел Бар.
Хадинг почувствовал, как улыбка сползает у него с лица.
– Военный прецентор, возможно, самое время оставить это пропагандистское мероприятие и Леди Юлиану с остальными.
– Возможно, я рассмотрю ваше предложение, агент Хадинг, если объясните, почему вы так уверены в существовании угрозы моей жизни. При том, что ваше начальство и коллеги не разделяют такой позиции.
– Потому что отвечать будут не они.
Фохт скрестил руки на груди.
– Не убедительно.
– Verdammt! (Проклятье! – нем. – прим. пер.) – вскрикнул Торрент, споткнувшись о кабель и оказавшись сидящим на гудроне. Со следущим воплем он метнул фотокамеру в сторону коммуникационной вышки, разбив свой инструмент о стальную опору. – Хватит! На сегодня все! Если Архонта не заботит обеспечение нормальных условий работы, то и я буду закрывать глаза и на сутулость Леди Кастерс, и на Диема Твецка, чей взгляд так и вертится вокруг бюста мисс Бар. – Фотограф продолжал свою напыщенную тираду по поводу всех проступков и недочетов своих подопечных, в то время как помощники начали быстро сворачивать оборудование. Один из них отправился сгрести все то, что осталось от камеры. По-видимому, пытаясь спасти кристалл с данными.
Хадинг отвел Фохта в сторону от суетившихся представителей.
– У меня есть источник, – начал он негромко, но и не тихо. – Я уже некогда работал с ним. Ни вам, ни Дипломатическому корпусу я не могу раскрыть его. Все, что скажу, получено через связного на Солярисе VII.
Если Фохт и понял всю значимость момента, то никак этого не выказал. Сам Хадинг едва обратил внимание на безразличие Военного прецентора. Перифирическим зрением он следил за национальными представителями. Испугался ли Касава Чо? Начал ли прислушиваться? Была ли оглядка Рейчел привычным флиртом? Он не верил, что замешан кто-то из них. Но жизнь приучила агента ничего не принимать на веру.
У судьбы, как известно, изощренное чувство юмора.
– Итак, ваш источник на Солярисе VII сообщил, что кто-то предложил контракт за мою голову?
Это было не совсем то, что он сказал. Но если бы все было именно так, то Хадинг сейчас бы использовал совершенно иные методы.
– Нет, Военный прецентор, – агент был уверен, что правильно прочел Анастасия Фохта. Его задача или облегчится, или усложнится донельзя. Именно так все и бывает.
Сделав последний глоток кофе, он повернулся лицом к Фохту:
– Что кто-то уже его принял.

* * *

Не успел Торрент скомандовать “По местам!”, как его камера уже щелкала и разогревалась на суетящихся помощниках, готовящихся подопечных, обступивших агентах Дипкорпуса.
Харрисон Хадинг тщательно за всем следил, чувствуя, как летит время и давит все сильнее. Как постоянно скребут за душой. Появился Анастасий Фохт, как всегда, не теряющий момента лишний раз искусить судьбу. Утренняя сводка безопасности окончательно выбила Хадинга из колеи. Предчувствие не давало покоя.
Скоро. Если чему–то и суждено случиться, то уже скоро.
Сегодняшние съемки проходили в павильоне звукозаписи, предоставленном “Старбрайт Филмс”. Любое сказанное слово отдавало металлическим эхом из-за характерного окружения. Освещение было слабым. Декораций мало: только пара режиссерских кресел, чучело верблюда в натуральную величину, в солнцезащитных очках и с сигаретой в зубах, да рамка с афишами “Бессмертного Воина”, украшающая подпорную стену. В среднем не менее пятнадцати взрывов на каждом постере, отметил он.
Съемки уже начались на два часа позднее задуманного из-за конференции Звездной Лиги. Трое национальных представителей были обязаны посещать каждодневные заседания, и только Рейчел Бар и Касава Чо не касались политики. Помост из облицовочного камня был возведен перед огромной проекцией зеленоватого цвета. Чуть позади располагалось само голографическое поле, функционирующее посредством светильников и отражателей – чудо трехмерных видеотехнологий. Вкупе все это позволяло воссоздать объемное изображение и эффекты, регулировать их глубину, степень размытости.
Перед самыми съемками только у Рейчел возник вопрос:
– А почему мы в первый же день не пришли сюда и не покончили с этим делом?
Торрент на мгновение прервал свою дикую жестикуляцию.
– Я же не стою тут перед вами в засаленном комбинезоне и не советую, какая смазка лучше вам подходит.
Уткнув руки в бока, Рейчел так и осталась сверкать молниями в сторону ненавистного фотографа, который уже щелкал затвором камеры:
– Превосходно! Больше не двигайтесь и не болтайте, а то все испортите!
Пока Рейчел еще не остыла, Торрент поставил Касаву и Диема Твецка на верхний уровень. Редборна и Леди Юлиану – на шаг ниже дэвионовского техника. Сама Рейчел осталась чуть в стороне.
Анастасий Фохт, стоявший за единственным монитором в студии, жестом подозвал к себе Хадинга. На Военном преценторе была официальная форма. Тень капюшона скрывала лицо. Тривид-монитор давал возможность оценить окончательную картинку: пятеро нацпредставителей у ног тринадцатиметрового Atlas-а. На заднем плане в легком тумане виднелись памятники терранской архитектуры – одни из немногих, переживших и века, и человеческие войны. Хороший довод в пользу Терры, если бы там решено было проводить все эти мероприятия.
– Допустим, я вам верю, – начал Фохт, не отрывая глаз от монитора. – Что кто-то, желая ударить по мне или КомСтару и имея достаточно средств, нанял профессионального убийцу.
Игра в гипотезы. Интересно. Теперь, когда Военный прецентор согласился с существованием угрозы, он предоставлял агенту поле для маневра. Вероятно, в надежде открыть что-то новое для себя. Ну хорошо. Хадинг знал, как в это играть.
– Возможно, это не касается лично вас. Кто-то хочет бросить тень на эту конференцию. Развалить вашу Звездную лигу.
– Это и ваша Звездная Лига, – обратил внимание Фохт.
– Тем не менее, более ваша, чем моя.
Во всяком случае, Архонт Катрин Штайнер делает все возможное, чтобы ее выбрали Первым Лордом. Причем многие говорят об этом как уже случившимся факте. Даже подчиненные Хадинга.
– Итак, – начал Фохт снова. – Допустим, я вам верю.
– Ладно. Давайте посмотрим с другой точки зрения, – Хадинг покачал головой. Для него не было ничего удивительного в том, что кто-то желает и может попытаться убрать правителей крупнейших государств Внутренней Сферы. Но интересно, как мало покушений все же удалось. – Я почти поверил, Военный прецентор Фохт, что вы сами хотите убрать себя.
– Меня уже убивали. Однажды. Потерянный глаз – тому свидетельство, и я не стремлюсь повторить тот опыт.
– Вам виднее.
Хадинг снова обратил свое внимание в зал. Наблюдая, как Торрент передвигается по павильону, сотнями снимков забивая память своей камеры. Фотограф двигался импульсивно, жестами и острым языком управляя подопечными. Одной из отмашек едва не зарядив по агенту Хадинга – тот увернулся только в последний момент. Даже они не остались в стороне от действа Торрента.
– А вы не очень-то печетесь о сохранности моей жизни, не так ли? – спросил Фохт.
Конечно, он слышал вопрос, но сомневался, не ослышался ли. Военный прецентор обвинил его в непрофессионализме? Хадинг не оправдал доверия? Чем-то поставил под вопрос свои намерения? Это было еще одной причиной не недооценивать Фохта. Никогда.
Переигранному до этого всего несколько раз в жизни, Хадингу ничего не оставалось, кроме как вымолвить “Простите?” Он знал, что своей реакцией – длинной паузой – еще больше выдает себя.
– Агент Хадинг, у вас было достаточно возможностей не допустить меня на съемки. Вы могли бы использовать свои связи в Дипломатическом корпусе. Вы могли воспользоваться даже внешними каналами: запросить данные в КомСтаре, через меня, на любого из подозреваемых. Вместо этого вы решили вести свою собственную игру, рискуя новым убийством высокопоставленной персоны на Таркаде. Это наводит на определенные выводы.
Стараясь расслабиться и не сводя глаз с зала, Хадинг потянулся одной рукой к жилету. Он почувствовал привкус адреналина.
– Какие же?
– Что вы стараетесь защитить нечто более важное, чем мою жизнь, – Фохт сказал это так, будто не было ничего банальнее. – И если бы я начал бороться с вами, то проиграл бы.
Это звучало вполне убедительно. Весомо. Сильно.
– Да.
Довольно гипотез.
– Вы признаете это? – глаз Военного прецентора, смотрящий из-под полы широкого капюшона, расширился от удивления. Фохт ожидал всего, но только не прямого ответа. Это на мгновения выбило его из игры, в которой Хадинг, наоборот, должен был реабилитироваться после вероятной ошибки.
Кроме того, появлялась возможность выяснить, в чем она состояла.
– Военный прецентор Фохт, – агент повысил тон своего голоса к еще большему удивлению собеседника. – Я пошел на многое, чтобы обеспечить безопасность этого мероприятия и сохранить вашу жизнь, сэр. Почему вы ожидаете чего-то меньшего от Дипломатической Охраны? Если вас тяготят сегодняшние меры безопасности, то они – ничто по сравнению с тем, что будет устроено завтра.
Камера Торрента работала без остановки, но по фигурам тех, кто стоял на помосте, и тех, кто находился в охранении, было ясно, что ни одно слово Хадинга не прошло мимо присутствующих в зале.
– Почему же завтра должно что-то измениться? – спросил Фохт. Как раз к этому вопросу и подводил Хадинг.
– Потому что на утреннем докладе я уже сделал акцент на найденном теле. Его невозможно идентифицировать. Только экспертиза ДНК что-то даст. И это в тот момент, когда Лиранский Альянс принимает глав Домов Внутренней Сферы, на той же планете, в том же самом городе? Вопросы безопасности слишком важны, чтобы ими пренебрегать.
Тишину нарушало лишь мягкое щелканье затвора фотокамеры. Торрент поднялся на помост, не переставая снимать и двигать подопечных с одной стороны на другую резкими, расчетливыми жестами.
Фохт очнулся. Подошел к Хадингу. Так, чтобы только агент мог видеть его лицо, слышать его.
– Я уяснил это еще два дня назад. И, тем не менее, я здесь. Полностью в ваших руках. Так кто же я?
Жест – с одной стороны на другую. Едва различимый, но уже всеми выученный.
– Наживка, – ответил Хадинг, вынимая спокойным, ровным движением оружие из наплечной кобуры.
Раздавшийся выстрел прогремел на весь павильон звукозаписи. Первая пуля зацепила в висок Военного прецентора, опрокинув его на пол. Еще две пришлись в уже лежащее тело.
Хадинг держал пистолет в вытянутой руке.
Целясь в убийцу на помосте.
Никто кроме Хадинга не уделил должного внимания эксцентричному фотографу, когда тот сам оказался на помосте. Переходу от напыщенной, яркой жестикуляции в сторону резкой, строгой, отточенной. Отсутствию какого-либо недовольства или крика в ответ на срыв Хадинга. Человек все делал с определенной целью: подняться на вершину помоста, откуда было рукой подать до проекции в виде зеленого экрана. Ведь это – не настоящая стена, а лишь голографическая ширма, созданная отражателями и другой оптикой. За ней-то и был спрятан Вестерфельд калибра 9 мм, которым человек, выдающий себя за Даниэля Торрента, хотел прикончить Анастасия Фохта.
Спланировано было отлично, отдал должное Хадинг.
И спустил курок, положив две пули в корпус цели. Кровь брызнула на плечо Диему Твецка. Сам же Торрент свалился за помост, исчезнув в голографической проекции.
– Не двигаться! – крикнул Хадинг и вбежал на помост. – Всем оставаться на своих местах!
Съежившись, Твецка сидел чуть в стороне и вытирал рукавом кровь с шеи. Чу-и Касава и Рейчел Бар, не привыкшие бывать под пулями, замерли на верхней ступени и отошли только в последний момент. Хадинг остановился между ними и посмотрел вниз.
На полу из голографического поля торчала пара ног.
В ушах еще звенело от стрельбы и выброса адреналина. Он тряхнул головой, пытаясь прийти в себя:
– Никого не подпускайте.
Вряд ли они смогут, хотя Рейчел может быть убедительной. По крайней мере, задержит. Она кивнула в ответ. Касава Чо коротко поклонился:
– Hai. Сделаем.
Спрыгнув вниз, Хадинг увидел неподалеку лежащий Вестерфельд. Ногой отшвырнув его подальше, он шагнул в поле. С той стороны уже не было зеленоватой дымки – лишь девять отражателей, расставленных в разных местах. В самом центре находилось отверстие.
Вот он, путь к побегу. Хадинг наметанным глазом прочитал план убийцы. Принять облик Даниэля Торрента. Несколько дней потратить на то, чтобы усыпить внимание Дипломатической Охраны своим эксцентричным поведением и манерами. Наконец, в удобном для себя месте – звукозаписывающем павильоне – покончить с Военным прецентором КомСтара. Прыжок в голографическое поле сразу бы скрыл от глаз окружающих. Здесь уже ждал приоткрытый люк. Лаз, как установили потом агенты, вел прямиком к транспортному средству.
– А план не так уж плох, – прошептал Хадинг, склонившись над убийцей.
Тот еще дышал, хотя оставалось ему недолго. Руки были прижаты к ранам на груди. Кровь просачивалась через пальцы и лилась тонкой струйкой с уголка рта. Глаза смотрели остекленевшими от шока.
– Ты… Ждал… – произнес убийца. – Уже… Подозревал…
– Должен был удостовериться.
Кровь пузырилась на губах умирающего.
– Вычислил… Но… не думал о Фохте… Почему...
– Почему?
– Ты сказал… Более важно… чем его жизнь…
Хадинг кивнул. Удостоверился, что Касава и Рейчел все еще на верху помоста.
После этого он склонился над ухом убийцы. И сказал ему.

* * *

Два агента стояли, преклонив колено, над Анастасием Фохтом. Харрисон Хадинг сменил их, спрятав пистолет обратно в кобуру. В конечном итоге, ему будет приказано сдать оружие, когда или если “чрезвычайный” агент возьмет ситуацию под контроль.
– Не пытайтесь сесть, – посоветовал он.
Бледное лицо Фохта кривилось от боли, но незамутненный взгляд указывал на отсутствие сотрясения. Прищурившись, он разглядел стоявшего над ним.
– Взяли его?
– Стрелок мертв, – кивнул Хадинг.
– В голове трезвонит… – Фохт говорил медленно, с трудом. – Наверное, придется подать официальную жалобу… Вы не торопились, доставая оружие, агент Хадинг…
– Потому что ваша мантия изготовлена из пуленепробиваемой ткани, Военный прецентор… – Хотя удар от пули, пришедшейся в висок, должно быть, получился не слабее удара лошадиным копытом. – Но что заставило вас всецело положиться на меня?
– Я доверяю вам. Я не идиот.
От этих слов Хадинг про себя улыбнулся.
– Рад слышать, что с вашим инстинктом самосохранения все в порядке. Я готов был бы и сам оказаться на вашем месте, если бы…
Если бы не был заинтересован больше убийцей, чем защитой Военного прецентора.
– Если бы, – согласился Фохт, прекрасно поняв агента.
– С вами все будет в порядке. Я бы даже сказал, вам обеспечены фанфары. Как человеку, рисковавшему своим благополучием ради Звездной Лиги. Хотя, полагаю, вы не захотите придать широкой огласке эти события.
– Постараюсь, – сказал Фохт достаточно громко, вздрогнул и застонал… – Осталось только подтвердить, что найденное утром тело принадлежало настоящему Даниэлю Торренту.
Хадинг промедлил, но все же отрицательно покачал головой.
– Сомневаюсь, что Торрент даже добрался до Таркада. Думаю, подмена произошла где-то в пути. По крайней мере, я бы поступил именно так, – усмехнулся он. – Все, что убийца должен был услышать – это “повышение мер безопасности”. Хотя я специально не упомянул, где было найдено тело. На всякий случай.
– А в тихом омуте черти водятся… – Фохт закрыл глаз. – Пословица. Уверен, где-нибудь в учении Джерома Блейка это обязательно упоминается.
Фохт некоторое время молчал, и Хадинг собрался вставать.
– Агент Хадинг.
– Да, Военный прецентор, я еще здесь.
Фохт уже с трудом поддерживал внимание.
– Вы упомянули, что контракт был заключен на Солярисе VII.
– Это не совсем то, что я сказал, сэр, – ответил Хадинг, в напряжении ожидая, что за этим последует.
– У меня есть… друг. Он сообщил мне об одном человеке… убийце, работавшем ранее на Солярисе VII. Этот человек… мастер своего дела, – он бросил взгляд на другой конец зала. – Как вы думаете, это…
Он знал, о ком говорил Фохт. Только на днях в разговоре они касались его. Человека, ответственного за смерть Архонта Мелиссы Штайнер-Дэвион. Человека, на которого устраивалась крупнейшая в истории Внутренней Сферы облава. Человека, до сих пор остающегося на свободе. И чрезвычайно опасного.
– Простите, Военный прецентор. Думаю, что человек, с которым мы имели дело, хотя и был весьма амбициозен, но являлся не более чем одаренным любителем. Передайте вашему другу… – Хадинг перестал говорить, увидев, что Фохт забылся сном.
Передайте ему, чтобы продолжал поиски.

* * *

Он надел нубы, хотя улицы в районе Триады круглый год содержатся в чистоте и порядке. Ни спрессованного снега, ни грязного льда, дабы офицеры или знать могли ступать твердо. В переулках не наткнешься на замерзший мусор и не рискуешь стать жертвой бандитского нападения.
Хотя улицы Таркада все еще могут быть предательскими.
Погода в ранний вечер стояла ясная и свежая. С неба на королевский дворец Таркада смотрели серебристые звезды. В воздухе пахло талым снегом и падубом, украшающим фонарные столбы, стены, ворота. Взгляд подолгу не задерживался на чем-то одном – улица, крыши, стены, снова улица. Он не спеша подходил к служебному входу во дворец, охраняемому двумя стражниками.
НЕ ТОРОПИТЕСЬ, БУДЬТЕ ГОТОВЫ ПОКАЗАТЬ УДОСТОВЕРЕНИЕ.
Вывеска гласила предельно ясно.
Не просто давала знать, что рядом находится резиденция Архонта, но и предупреждала. Особенно того, кто не являлся ни горожанином, ни гражданином. И, конечно, не патриотом. Однако, кто был уже не так чужд этим местам, как в первый раз попавши сюда по воле случая. Учитывая же то, что он еще собирался сделать, он не мог позволить себе быть “никем”.
Предполагаемый риск снова был приемлем. Все – часть игры.
Он знал, чем рискует, решившись прийти сюда.
Три дня он изучал обстановку, ждал возможной реакции по официальным и иным каналам. Молчание говорило о многом. Никаких упоминаний о найденном теле. Никакого расследования покушения. Лишь небольшое сообщение появилось в личных объявлениях:
КК– СЛЫШАЛА, ВЫ В ГОРОДЕ.
НЕ ТЕРПИТСЯ СНОВА С ВАМИ УВИДЕТЬСЯ.
Похожее было получено еще несколько месяцев назад через сеть посредников и связных. Он было адресовано просто “Карлу”, которого очень просили вернуться из отставки и позаботиться о дедушке Анастасии. Такое внимание обязательно бы оценили должным образом. Подпись – Мелисса.
Повод, за ним расследование. Последнее бы заняло не больше нескольких дней. Ведь стрелявший в Фохта, ни много ни мало, подозревался в убийстве Мелиссы Штайнер-Дэвион. Странно, что не произошло никакой утечки через сеть лиранской разведки.
С другой стороны, ничего удивительного, если возвращение нужного человека ставилось кем-то выше жизни Фохта.
Его спросили, почему… Что может быть ценнее?
“Защита собственной репутации”, – вот что он прошептал на ухо. Репутация – это не повод для бахвальства, не банальное чувство превосходства. Во многих профессиях это – средство достижения цели.
Приблизившись ко входу, он остановился перед стражниками. У него не было с собой удостоверения. Его не узнали. Один из солдат благоразумно отступил на расстояние дальше вытянутой руки. Другой направил луч фонаря в лицо незнакомцу и спросил:
– По какому делу?
Оружие, идентификатор, известность – всего этого уже не было. Единственное, что он пока сохранил – имя.
– Харрисон Хадинг. Для встречи с Архонтом. Думаю, меня уже ждут.

[Hobbit]

Название - "Игра стоит свеч", имо.

Фохт либо "Анастейшиус", либо "Анастасий".

[kulchick]

– Речь вполне может идти о чем-нибудь 8х10 на стену в кабинет.

без перевода в сантиметры смысл сильно меняется

[Leonid]

без перевода в сантиметры смысл сильно меняется

Да уж, не сразу понимаешь, что речь идет о дюймах.

[Romfay]

м-да... Этого Джокера всегда недолюбливал, за мегачитерство, за Мелиссу Штайнер, за Риана и побег от лучших и дорогих сыскарей Виктора, за Кратерных Кобр...
он так крут, при наличии РОМ, и их многовековом опыте терроризма и контртерроризма, при МИ-5, при СВБ(все эти структуры тем или иным способом попадали в руки Виктора, а не отомстить за смерть матери - это невозможно), что продолжает свою игру

[VVerVVolf]

Hobbit
Анастасия поправим.

Means to an end - устойчивое выражение, имеющее только одно значение, согласно Лингво. К тому же оно встречается в тексте:
And a man's reputation was... a means to an end.

По фотографии. У автора не указаны единицы измерения. "Nice eight-by-ten for the office wall". Сделать примечание в тексте насчет дюймов?

[Leonid]

VVerVVolf
дык, когда говорят "принести на пропуск фото три на четыре", ясно, что речь не о метрах.
Лучше переведи в метрическую систему и округли.

[Hobbit]

Means to an end - устойчивое выражение, имеющее только одно значение, согласно Лингво. К тому же оно встречается в тексте:
And a man's reputation was... a means to an end.

Это идиома, имеющая несколько значений, в числе которых и "цель, достижение которой оправдывает потраченные на него усилия и затраты". А идиому всегда лучше переводить другой идиомой.
"Средство достижения цели" звучит громоздко и отдает канцелярщиной, как мне кажется.

[VVerVVolf]

Это идиома, имеющая несколько значений, в числе которых и "цель, достижение которой оправдывает потраченные на него усилия и затраты".

Наверное, "усилия и затраты, которые оправдываются конечной целью".
Есть такое дело.
Давайте отталкиваться от текста, в котором фраза встречается 2 раза.
В начале:

But a calculated risk, now and again, was acceptable. All a part of the game.
A means to an end.

Здесь, соглашусь, удачнее будет перевести вашим вариантом:
"Предполагаемый риск, сейчас, как и тогда, был приемлем. Все – часть игры.
Игры, стоящей свеч."

В конце:

And a man’s reputation was more than just bragging rights. It was, in many vocations, a means to an end.

А здесь тогда? В ключевой фразе рассказа. Игрой никак. Вариант же "репутация - средство достижения цели" меня устраивает. Даже на слух.
Считаю, придумывать что-то еще - излишне. Но варианты всегда можно рассмотреть.

[Hobbit]

Здесь, соглашусь, удачнее будет перевести вашим вариантом:

Согласен.

А здесь тогда? В ключевой фразе рассказа. Игрой никак. Вариант же "репутация - средство достижения цели" меня устраивает.

Тоже согласен.

Считаю, придумывать что-то еще - излишне. Но варианты всегда можно рассмотреть.

Мое дело предложить