[Battlecorps"Горские хроники: Новый Голиаф - Рэндалл Н.Биллс

[Siberian-troll]

BattleCorps
Горские Хроники
НОВЫЙ ГОЛИАФ
Рэндалл Н.Биллс

Полуостров Ялоша
Цинюань, Нинпо
Терранская Гегемония
2 апреля 2457 г.
- Твою мать, тресни меня кирпичом. Эти узкоглазые, желтопузые капелланские дети, они нас продали! Они еще пожалеют о том дне, когда продали горцев! Да провались они в ад и назад и снова провались!
- Капитан!
Даррену Каллуэллу приходилось орать, чтобы его услышали среди выплесков гнева, а заодно и воя турбодизеля "Суворова", ножом вонзавшегося в уши, колотящегося в висках. Дробящая кости тряска, пока их танк выгрызал дорогу в стремительном бегстве, грозила вновь раздолбать старый перелом плеча, память о футболе.
Капитан Хизер Льюис запнулась на секунду в своей литании сквернословия, прежде чем опустить взгляд горящих малахитовых глаз промежду своих ног. – Чего?!
Кто-нибудь другой мог бы счесть данную сцену интимной, с лицом его, чуть ли не вжавшимся ей между ног, и взглядом, направленным вверх на нее сидящую в кресле командирской башенки. Но в отвратительно сделанной, вечно перегревающейся машине, мчащейся прочь от огня врага, с которым они даже еще и не встретились, единственная интимность крылась в том, что их всех вот-вот поимеют до щелчка...
Он растер плечо, пытаясь умерить боль. – Прежде чем долбанул ЭМИ, "Бонни" получила сообщение. По их оценке у них тридцать минут, прежде чем истребительный зонтик Гегемонии окажется на позиции, перекрыв им взлет.
- Да тресни меня… - отозвалась она, чуть пригнувшись, чтобы устранить необходимость орать. Она сорвала наушники, бесполезные, с тех пор как ЭМИ прошиб их, и швырнула их вниз, промахнувшись мимо лица Даррена на какие-то сантиметры. – Значит у нас всего двадцать.
Даррен кивнул. – Капитан Беллап, вечная оптимистка.
Хизер сдернула с головы шлем на минутку и поскребла взмокший череп. Затем смахнула несколько шальных прядей черных своих волос с продолговатого лица, изобилующего заостренными чертами, высокими скулами и чересчур узким подбородком, снова нахлобучила шлем, затем, потянувшись к набедренному карману, вытащила закатанную в пластик карту, размером в ладонь. Сгорбившись на своем сиденье, она подняла ее повыше и попыталась удерживать ровно, но тут "Суворов" натолкнулся на особенно мерзкий участок поверхности, швырнув их всех, словно гальку внутри жестяной банки у ребенка.
- Твою мать.
- Точно.
- Мы должны передать весточку назад полку. Трижды проклятая Маскировка продала нас.
- С выбитыми рациями и новыми электронными контрмерами, появившимся у васьков , мы не можем дать знать дропшипам, что произошло.
Взгляд, которым они обменялись, сказал больше чем любые слова; и он и она знали, что капитан приказала бы дропшипам взлетать, обменяв их жизни, если потребуется, на то, чтобы новость дошла до второго Кирни.
Что конфедерации нельзя верить.
- Тайгершрайк, - наконец сказал он.
Кипящий гневом взгляд ее нащупал его, но увял под горящей жаждой мести.
- Мы его тормозим, – сказала она
- Точно.
Вонь дизельного выхлопа окутала их, ядовитое черное облако заставило всех кругом закашляться. Даррен едва не вывихнул челюсть, выкашливая сгусток мокроты. Ну, когда-нибудь эта чертова конфедерация создаст, наконец, нормальный танк?
- Нам придется блокировать васьков от попытки врезать по нему промеж нас.
- Точно.
Взгляд, которым они обменялись, признал неизбежность этого.
Резко кивнув, она заорала, - Водила, тормози!
После чего ухватилась за большой и грязный красный флаг, встала и принялась им размахивать, заставляя бронеколонну встать.
Движущееся стадо танков и бронетранспортеров, что и составляли усиленную роту вторых горцев Кирни, постепенно принялось тормозить среди облаков дыма и выхлопа. Ноги ее исчезли из виду – это она помчалась поговорить с быстрейшим танком во всей колонне – с "Тайгершрайком".
Конечно, это был лигийский танк. Еще бы. Даррен покачал головой, стаскивая собственный шлем для экстренной процедуры почесывания, в уме прикидывая количеством машин между нею и лейтенантом Джеймсом. Ни за что он не побежит за такое расстояние без приказа, но никто, ну никто не скажет слова поперек, когда скуластая королева что-либо делает. Именно потому они за ней все и следовали.
Именно потому ОН следовал за нею.
За то время пока он проверял механизм подачи снарядов у автопушки, минуло две минуты. Еще он пытался разобраться в схеме, в попытках выловить точное место замыкания в системе связи, вообще-то на то, чтобы отследить концы в этой груде дымящихся деталей требовалось как минимум часа три, но он просто пытался занять себя. Глухой удар человеческого тела, запрыгнувшего на танк, спасло его от неминуемого провала прежде, чем он зашел слишком далеко.
Обтянутые зеленым мускулистые икры показались в поле обзора. По быстрому он отхлебнул застоявшейся воды, после стольких часов в танке практически не замечая привкуса солярки.
- Водила, пора дать васькам знать, что им потребуется чертова их монструозная машина, если они хотят сделать горцев.
- Точно, черт возьми, капитан, - заорал в ответ водитель, поддавая газу, и разворачивая танк назад.
Даррен перебрался назад на свое место у затвора, позволявшее ему заглянуть через плечо водителя и посмотреть в узкую смотровую щель. Он как раз успел увидать, как "Тайгершрайк" принялся плеваться дейтерием из под юбок, выруливая в сторону дропшипа, пока дюжина танков разворачивалась кругом, дисциплинированно сохраняя строй, словно в балете исполняя слаженный пируэт, с гусеницами-ногами, движущимися в унисон. Он кивнул, ничуть не удивленный, но все же тронутый этой демонстрацией дисциплины и храбрости. Все они знал, что ожидает их, и никто не уклонился от ответственности.
Горцы. Все они.
- Народ, давайте позаботимся об этом.
- Есть, командир, - прозвенел голос его наряду с водительским.
Танки, по большей части тяжелые, все равно набрали хорошую скорость, принявшись накатываться. Набирая темп, с которым они разносили одного врага за другим в кампаниях, виденных им бок об бок со скуластой королевой. Он скрипнул зубами, не желая признавать страха, крутившего ему живот, словно трижды проклятый маскировщик.
Хизер сказала что-то, что он прослушал.
- Что, капитан? – заорал он, чуть подвинувшись так, чтобы ухо вышло на прямую видимость с креслом, где сидела она, с головой чуть высунутой из люка.
- Все это была сплошная ложь.
Но немного помедлил, прежде чем ответить. – Ага, капитан. По-моему так и есть. Этот мир еще не созрел, чтобы его срывать. Зато созрел для того, чтобы бросить небольшое наемное подразделение в жернова нового оружия васьков и затем посмотреть, что получится. Посмотреть, нужно ли капелланцам бояться этого нового оружия. – Он кашлянул, рот его пересох он жара, принявшегося увеличиваться вновь, дизельные двигатели принялись опять источать жар, с которым их хладожилеты не справлялись. Вздымаемая движущейся танковой колонной пыль лишь добавляла ко всему влажность.
- Расходный материал
- Ага, капитан. Отличное определение для наемного подразделения.
- Нет, хрена! – заорала она, оседая так, чтобы вновь вперить в него свой малахитовый взор. – Нельзя относиться так к наемникам. Нельзя относиться так к горцам. Сделай такое и мы врежем в ответ, и неважно сколько времени на это потребуется. Память – штука долгая.
Праведный гнев ее заразил и его, и он мрачно кивнул. – Точно. Долгая.
Даррен открыл было рот, но ни звука не вышло из него, ни слова наружу. Они обменялись понимающими взглядами, преисполненным приязни людей, прошедших огонь и воду и все остальное, людей, что будут держаться спиной к спине и под занесенной косой мрачного жнеца.
В первый раз на все время, что он помнил, суровое ее лицо просветлело, и слабая улыбка коснулась губ, непривычных ни к чему другому, кроме гневных гримас.
Что тут говорить…
Даррен повернулся как раз время, чтобы увидать нависающую башней громадину из блистающего металла и безумных выступов, выросшую почти в километре поодаль.
Если в его рту и оставались какие жалкие следы жидкости, они тут же пересохли, а кишки принялось крутить словно танковыми гусеницами в развороте, раздирая и кромсая их.
- О, боже, - вымолвил он, даже и не осознавая, что заговорил, и принялся креститься. Отдаленно человекообразный ходячий титан обладал не руками, но двумя стволами, размером чуть ли не с сам "Суворов". Вряд ли он мог сказать точно с такого расстояния, но в нем запросто могло быть метров двенадцать росту, а может и больше.
Грацией в нем и не пахло. Она двигалась вперед галопом, что со временем наверняка переломает пилоту все кости в заду. Оружие титана, выглядя грозным, вряд ли превосходило их собственное, но какой-то неописуемый ужас исходил от него, подобно вирусной чуме прорываясь сквозь один герметичный люк за другим. Какой-то кроющийся в глубинах психики ужас пред гигантом подобных пропорций. Сказки тысячелетней давности воскресли внутри его, истории о монстрах и демонах, об Атхаке, бесформенном гиганте-чудовище, подстерегающем жертв в узких ущельях, на берегах озёр. ОН пытался избавиться от все возрастающего ужаса, но просто не мог найти способа. От страха у него перехватило горло, затрудняя дыхание.
Еще одно изображение, впитанное на коленях у бабушки всплыло в памяти – царь Давид, сходящийся с Голиафом прямо на страницах древней иллюстрированной библии, о которой говорили, что она была в семье еще на древней Терре, задолго до васьков, задолго даже еще до альянса.
Расстояние между новой машиной, он просто вспомнить, как они зовут эти чертовы ходячие танки и то не мог, и танковой колонной горцев сокращалось, а он все продолжал бороться с терзающими его демонами. Он пытался успокоить себя тем, что Давид все же побил Голиафа, но ощущал в себе лишь пустоту, и все расширяющуюся пропасть. Он не был в церкви с тех пор как бабушка умерла, и есть бог и имелся где-то, он явно был занят и уж точно не смотрел с небес на оружие, что Даррен знал, вот уж точно перевернет сложившиеся порядки боевых действий. С танками все кончено.
С ними все кончено.
Бог не превратит прицел автопушки в золотой слиток, что прянет из пращи в уязвимое место брони, скользнет под шлем и убьет пилота, позволив горцам отрезать ему голову и поднять высоко-высоко.
Лазурный сверкающий луч энергии прорезал воздух, выстрелив из машины куда-то чуть-чуть правее их, и Даррен съежился, неспособный сдержаться. Результата он не увидал, но детонация и жар говорили сами за себя.
- По моей команде! – заорала капитан.
Ко стыду его, спокойный голос ее помог отогнать трясучий ужас, угрожавший растерзать его подсознание кровавыми клыками и бритвенно-острыми горящими когтями. Он тут же вернулся к отработанным за два десятилетия движениям.
- Огонь!
Правая рука стиснула кулак, словно сжимая пращу, и он нажал гашетку пушки. Рык визжащей стали выплеснувшейся в сторону монструозного конструкта, заставил его преисполниться благодарности за шлем, невзирая на жару и чесотку.
Целая вечность жара и пота и страха, кипящего и вырывающегося. Варево из крови и смертей, размешиваемое новым аватаром из ходящего металла, кромсающего, рубящего и убивающего горцев при каждом развороте.
Слишком измотанный, чтобы говорить, со звоном в ушах от грохота автопушки, и дерганых движений "Суворова", с глазами, слезящимися от едкого дыма и вони горящего металла и плоти, с языком, распухшим пока он не принялся дышать через окровавленную тряпку, спешно оторванную от рукава, лишь для того, чтобы остаться в живых, Даррен продолжал сражаться.
Поскольку он присматривал за спиной капитана, а она присматривала за его.
Поскольку все они умерли, ступив на поверхность этой проклятой планеты. Но это не имело значения, поскольку именно этим горцы и занимаются. Сотри лет подряд. Сражаются и умирают за нации, которые мало волнует, сколько крови прольется в чужих землях. Он у них есть собственное наследие. Собственная история и самосознание и они сражаются за себя.
Жуткий грохот сокрушил его барабанные перепонки, и его швырнуло вбок, влепив головой о затвор, расколов шлем на две половинки. Он заорал, когда плоть принялась отставать от лба, коснувшегося раскаленного, чуть ли не светящегося металла, одновременно кровь хлынула из ушей и носа, а звездочки принялись танцевать окрест, застя зрение.
Поплыв куда-то далеко, за пределы собственного тела, он отстраненно осознал, что лежит на ногах Хизер. Медленно он моргнул несколько раз, прежде чем то, что он видел, обрело четкость. Верхней части башни более не существовало, сорванной полностью зверским пинком машины, заслонявшей солнце, и с тенью ее надвигалась и смерть.
Он попытался окликнуть ее по имени в последний раз, прежде чем осознал, что сжимает руками лишь ее окровавленные ноги. Хотя отчаянье попыталось воспрять внутри, гнев тут же его прихлопнул. Гнев его командира, направленный на себя в момент их смертей.
Он так никогда не узнает, взлетит ли дропшип, узнают ли горцы о предательстве, но все это не имело значения. И когда огромная нога сокрушала жизнь последнего горца на планете, единственная мысль поддерживала его…
Они сражались как горцы, и большего просить он не мог.

КОНЕЦ

прим:
Васьки - Вооруженные Силы Гегемонии

[barbos]

Спасибо