Правила трофеев (RULES OF SALVAGE)
Стивен Моэн, мл. (By Steven Mohan, Jr.)
Сокровище Кузьмина
Система Скала, Конфедерация Оберона
Август 3041 года
Свечка взобралась на пыльные останки огромного механизма, заброшенного ещё в давние времена. Она не знала, для чего именно служила эта машина, но она знала, что в ней могло содержаться: автоматические реле, листы бронестекла или даже позолоченные резисторы.
Трофеи.
Внезапно радио ожило и выдало всплеск статики, что заставило Свечку дёрнуться вперёд. Неожиданное движение чуть было не отправило её кувыркаться вниз по туше металлического чудища. Она изо всех сил старалась восстановить равновесие – когда падаешь с 7-8 метров, это больно, даже при малой гравитации. А если она проколет свой герметичный костюм на каменистой поверхности – это будет конец.
Она отшатнулась от края, жадно, большими глотками, втягивая в себя рециркулированный воздух, и рухнула на корпус механизма, дико оглядываясь по сторонам, ища опасность – источник статики. Неизменная ночь Сокровища окутывала кладбище машин тьмою, превращая древние механизмы в тёмные пятна, едва различимые при тусклом звёздном свете.
И в этой темноте не было заметно никакого движения. Наверное, источником статики была солнечная вспышка или ещё что-то.
Именно в такие моменты она почти что понимала, почему мать запрещала ей ходить на кладбище.
Но она должна была это делать.
Мама была слишком занята, Мартин был ещё слишком мал, и им никак было не прожить без тех денег, которые приносила охота за трофеями. Рассчитывать можно только на себя самого.
Это был урок, который Свечка выучила, и выучила очень хорошо. Что бы там ни говорила мать.
Она, пошатываясь, встала на ноги, и посмотрела вниз, на старую металлическую шкуру машины. Что-то похожее на мимолётное движение привлекло её внимание. Она взглянула вверх и заметила золотой огонёк ракетных двигателей на фоне неподвижных звёзд.
Значит, всплеск статики всё-таки был не из-за вспышки.
Свет погас.
Свечка застыла там, где и стояла, не слыша ничего, кроме хрипа своего собственного дыхания, эхом отражающегося в шлеме, её сердце мучительно трепыхалось, как зяблик со сломанным крылом.
Свет не зажигался.
А потом загорелся.
И так и остался – хороший, длинный импульс. Кто-то садился. Садился на Сокровище.
Сокровище было одним из тысяч планетоидов, разбросанных во внутреннем поясе системы. Люди, жившие на астероиде, торговали только со своими ближайшими соседями с Новосибирска и только во время сближения, когда суровые законы небесной механики делали это занятие практичным. Все 437 обитателей Сокровища знали, когда открывается и закрывается окно для запуска, обычно с точностью до дня, а кое-кто даже и до часа.
Так что Свечка знала, что следующее окно для запуска не откроется ещё 17 дней. Значит, корабль прибыл из другой системы. Что означало только одно…
– Пираты.
Свечка аж подпрыгнула, прежде чем поняла, что этот напряжённый, взволнованный голос в нейрошлеме принадлежал её матери.
Она опустила подбородок к включающемуся от голоса микрофону. – Вижу, – сказала она, переходя на укороченные фразы, дабы минимизировать время передачи. Глупо предоставлять пиратам источник сигнала, который они могут отследить.
– Возвращайся, малыш, – произнесла мать.
– Есть! – отозвалась Свечка.
Она слезла с огромного механизма и в панике рванула к лагерю, покрывая дистанцию громадными уверенными прыжками. Дыхание громогласно отзывалось в ушах, а пот стал жечь глаза. Она бросалась в сторону от каждого тёмного выхода породы, пугалась каждой незнакомой тени, всегда готовая к тому, что кто-то выскочит оттуда.
Свечка была всего лишь ребёнком, но уже достаточно взрослой, чтобы знать – некоторые монстры весьма и весьма настоящие.
Она завернула за угол…
…и на неё набросился громадный зверь.
Отступив назад, она чуть было не упала. Сорвала с ремня небольшой лазер для резки и щёлкнула выключателем. Дыхание превратилось в короткие рваные хрипы.
Тварь была ужасной, громадной и седой, сотканной из металла и страха.
Она моргнула.
Тени в астероидном поясе не такие, как на планетах. Это острые, чёткие линии, проходящие по границе между светом и темнотой. Человеческие глаза не приспособлены для таких вот теней. Иногда они могут сыграть злую шутку.
На самом деле монстр не двигался.
Более того, это был бэтлмех. Зрелище было достаточно необычным, чтобы заставить Свечку прервать свой полёт. Она провела много времени на кладбище утрачтеха, выискивая трофейные детали, но никогда не видела ничего подобного.
Мех с его парой пусковых установок ракет, выступавших из-за кабины как крылья, и двухсуставными ногами, заканчивающимися вывернутыми ступнями, чем-то напоминал насекомое.
Он так и сидел в полутьме, опираясь спиною на каменную стену расщелины. Мех был покрыт вмятинами и рубцами, а его правое колено представляло собою единый кусок сплавившегося металла.
Но это всё ещё был мех.
Внезапно у Свечки появилась идея. Глупая идея, возникшая от отчаяния.
Впрочем, это её не остановило.
С головы меха свисала многозвенная лестница, сохранившаяся столь долгое время только благодаря космическому вакууму. Свечка подошла к ней и проверила хорошим, сильным рывком. После чего полезла по ней, подъём в условиях пониженной гравитации был делом несложным.
Люк кабины был не больше метра в ширину. Он был бы слишком тесен для взрослого человека в герметичном костюме, но Свечке было всего 10 лет, и она была мельче, чем её сверстники. Пульс мучительно стучал в запястьях и шее, отзвук глупости, поющей в венах. Запирающийся механизм был простой, но ей прошлось с ним помучаться некоторое время, пока дверь внезапно не раскрылась. Невидимая рука толкнула Свечку, обескуражив её. Потом она увидела иней из кристалликов льда, образующийся на кромке люка.
Воздух.
Свечка пролезла в кабину, захлопнула люк и вновь закрыла его на защёлку. Интересно, как долго этот мех удерживал в себе этот запас воздуха?
Панели в кабине засветились, и компьютерный голос произнёс: «Требуется голосовая авторизация».
Голос произнёс.
Каким-то образом кабина вновь заполнилась воздухом. Она медленно подняла руки к защёлкам на шлеме. Глубоко вздохнула. В небольшой кабине металлический щелчок отозвался очень громко.
Она сняла шлем и втянула воздух.
Воздух имел привкус машинного масла, но был свежим. Она с минуту стояла неподвижно, вдыхая этот восхитительный воздух и рассматривая системы управления мехом.
Они были всё ещё в рабочем состоянии.
– Кэндес. – Приглушённый голос донёсся из её шлема. – Что с тобой?
Свечка почувствовала в материнском голосе панические нотки. Она вновь натянула шлем.
– Прости, мамочка. Уже иду.
Она закрыла люк, слезла вниз и припустила по дороге к лагерю. Она не будет говорить матери про мех. Отчасти потому, что у неё и так дел по горло, но главное, потому что она помнила, что случилось, когда пираты прилетели в прошлый раз.
Свечка, её мать и брат просидели долгие ужасные часы, сидя в своём маленьком жилом куполе, ожидая сигнала, что всё в порядке, не имея никакой еды и не зная, куда бежать.
Они сидели там, а часы тем временем превращались в дни.
Спустя какое-то время ожидание превратилось в какую-то жёсткую машину времени, и Свечка вдруг поняла, что вновь переживает другие мгновения. Она больше не была осторожной, умной десятилетней девочкой; ей было 7, она была счастливой, скачущей, прыгающей, беззаботной, её отправили снова позвать на обед рассеянного папу.
Она проскочила мимо трактора, стоящего перед небольшой горнорудной шахтой и увидела отца в выцветшем зелёном герметичном костюме. Напротив него стояли трое мужчин. Прошли годы, и она уже не помнила, как они выглядели, хотя и была достаточно близко, чтобы рассмотреть их лица сквозь шарообразные шлемы.
Но что она хорошо запомнила, так это игломёты: зловеще выглядящие, матово-чёрные пистолеты с ужасающей скоростью стреляющие острыми пластиковыми щепками, которые перемалывали всё, с чем столкнутся, так же легко, как дробильная установка сокрушает камни.
Пират с пистолетом взглянул на неё. А потом начал стрелять.
Отец упал, передняя часть его зелёного костюма превратилась в лохмотья, покрытые красными пятнами.
Через его радиоканал Свечка слышала всё: и смертоносное шипение выходящего воздуха, и его рваное дыхание, внезапно прервавшееся; и бульканье жидкости, заполнившей его грудь.
Они забрали её вовнутрь, где она с Мартином, съежившись, сидели в туалете, слушая крики и стоны их матери.
Потом, когда пираты, наконец, ушли, и Свечка смогла снять свой герметичный костюм, она увидела, что, оказывается, стояла очень близко к отцу – его кровь забрызгала и её. Вакуум Сокровища мгновенно заморозил кровь, превратив её в порошок, рассыпающийся от малейшего прикосновения.
Именно в тот миг она потеряла ту часть себя, которая была счастливой и беззаботной. Она ушла тихо и незаметно, не оставив ничего, кроме глупого прозвища, данного ей папой.
Свечка.
Трактор взобрался на горный хребет, открыв взору небольшой городишко под названием Последний Шанс, фактическую столицу Сокровища. Молодые глаза Свечки пробежались по разбросанным в беспорядке жилым куполам, пузырям из аэрогеля и соединительным туннелям. Она сама сидела за рычагами, направляя громыхающее чудовище вниз, к городу, управляя им при помощи лёгких прикосновений, и уже начала было думать, то всё будет хорошо.
Пока не увидела общий купол, центр которого был разбит и закопчён как будто вследствие пожара – невероятное явление здесь, на астероиде.
Однажды, во время спора с Мартином по поводу того, чья была очередь ходить в симуляторной игре, тот улучил момент и врезал ей в живот. Примерно то же самое она почувствовала и сейчас.
Общий купол был её любимым местом в Последнем Шансе: заполненный старой одеждой, уценёнными тривидами, сладко-кислыми конфетами и кристаллами с симуляторами и упаковками колы и… игрушками. Куклы, пазлы, грузовики, космические корабли и мехи.
Механические игрушки были её любимыми. Ей нравилось, заполучив одну из них, испорченную, разобрать её на части, изучать все её хитрые пружины, соединения и захваты, изготавливать запчасти, а иногда даже и усовершенствовать модель.
Она теряла к ним интерес, как только ей удавалось их починить, и, обычно, сразу же отдавала братьям. В самом деле, жёлто-зелёный пожарный мех, с которым сейчас игрался Эли, раньше принадлежал Свечке.
И вот теперь всего этого больше не было. Раздавлено пиратами.
Она дала трактору проехать, пока тот сам не остановился, и взглянула на мать. Когда Свечка была маленькой, она считала свою мать красавицей, но это было так давно. Теперь её длинные, тёмные волосы были завязаны в сальный «конский хвост», а красивые зелёные глаза были красными и уставшими. Свечка поняла, что мать напугана. Она могла это видеть по изгибу её плеч и по маленьким, напряжённым складкам в уголках рта.
– Общий купол… – начала было Свечка.
– Вижу, – бросила в ответ мать. Потом повернулась и взглянула на ребят. Неестественно широкая улыбка появилась на её лице. – Как поживают мои мальчишки? – спросила она приторно-сладким голосом, впрочем, Свечку он не обманул ни на секунду.
– Ма-а-ма, – заскулил Мартин, – я хочу есть!
Глупенький Мартин. Это же так больно. У Свечки возникло желание шлёпнуть его, но она понимала, что у матери сейчас есть дела поважнее, поэтому не сделала этого.
В конце концов, это не было только его ошибкой. Он был голоден, напуган, ему было только восемь лет. Он уже был достаточно взрослым, чтобы ощутить электрический разряд ужаса, волною прокатившегося по маленькой кабине трактора, но еще не достаточно, чтобы понять его причину.
– Я знаю, малыш, – устало сказала мать Свечки, – скоро мы позавтракаем.
Эли даже не поднял голову. Он маршировал своим пожарным мехом у себя на коленях и издавал резкие звуки «чух-чух». Ему было всего три года. Слишком маленький, чтобы испугаться, и слишком мал, чтобы быть голодным. Эли ни разу не пропустил приёма пищи за последние три дня, когда их мать урезал пайку, чтобы сохранить скудные запасы пищи.
– Ребёнок ест первым, – так она всегда говорила. И Свечка знала, что это правильно.
А ещё это было тяжело.
Свечка вновь сосредоточилась на управлении трактором, краем глаза наблюдая за матерью: как на её переносице образовывается v-образная складка, как она внимательно рассматривает всё вокруг.
– Ты боишься, мам? – тихо спросила она. – Но мы же получили сигнал о том, что всё в порядке.
Разве что этот сигнал был фальшивым.
У Свечки внезапно появились неприятное чувство внизу живота.
Пираты мастера по части разных хитростей.
Кому, как не ей, это знать?
Магазин «Свежие продукты Хампстеда» представлял собой пятиметрового размера стеклянный киоск, пристроенный к изогнутой стене Туннеля Торговца. Сам мистер Хампстед был глубоким стариком с редкими белыми волосами.
Свечка никогда не видела его ног, поскольку он всегда стоял за прилавком, но грудь у него была, как у медведя. Свечка забавлялась, представляя, как выглядит всё остальное. Может у него небольшие веретенообразные ноги-клюки, и поэтому он никогда не выходит из-за стойки.
Обычно он встречал их семейство застывшей улыбкой, пытающейся приподнять его тяжёлые щеки, но в этот раз в «Свежих продуктах Хампстеда» улыбкам не было места.
Густые серые брови мистера Хампстеда сошлись вместе, а уголки губ судорожно подергивались.
– Сожалею, Паула, но это лучшая цена, которую я могу предложить.
– Килограмм руды за одну порцию? – огрызнулась мать Свечки. – Да это же в 50 раз дороже, чем обычно!
– Ничего ни могу поделать. Эти ублюдки обчистили меня полностью. Цена определяется спросом и предложением.
– Спрос и предложение! – фыркнула мать Свечки, топнув по полу сапогом. – Поднять цену в 50 раз – это не спрос и предложение, это преступление!
– Вот только не надо мне рассказывать про преступления, Паула Дентон! – грубо ответил мистер Хампстед. – Радуйся, что в этот раз пираты не добрались до твоего маленького лагеря, иначе бы ты узнала, что такое настоящее преступление.
– Но сколько еды они могли с собой забрать? – переспросила мать. – Это был маленький шаттл дальнего действия. И, как слышала, они ещё вывезли кучу руды.
– Да, – отозвался мистер Хамстед, – так и есть. Проблема в том, что то, что они не смогли забрать с собой, они сожгли. Это были какие-то особо подлые, Паула. Они убили Франка Джонсона просто за разговоры, а ещё мистера и миссис Нгуен, я так и не понял за что. А девчонку Ларсена они, ну…
Мистер Хамстед внезапно умолк.
Мама Свечки просто побелела.
– Ну, как бы там ни было, – сказал он уже мягче, – они оставили нам не так уж много еды. А как ты знаешь, мы не сможем запустить шаттл ещё в течение двух недель. А кроме вас есть ещё много таких, которым надо кушать.
Мать кивнула в сторону Свечки и мальчиков.
– Мне нужно кормить детей, Кен.
– Вот поэтому я вообще и согласился продать тебе еду. Если не хочешь покупать по такой цене – дело хозяйское.
Мать Свечки несколько секунд глядела куда-то вдаль, закусив нижнюю губу. Потом один раз резко кивнула.
Свечки вновь почувствовала тяжесть в животе.
Если они потратят так много на еду, у них мало что останется на покупку гидразина для генератора, или на оплату связи, или на запчасти для буровой установки. Она быстро взглянула на Эли.
И всё же без еды им не обойтись.
Мистер Хемптон развернулся и отправился за их продуктами, а Свечка проскользнула за входную дверь. Она побрела по Туннелю Торговца, обходя опрокинутые столы и раздавленные товары. Если пираты найдут их лагерь…
Но почему пираты к ним заявились? Свечка не могла найти этому объяснения. На Сокровище не было вообще ничего стоящего: немного руды, кой-какое горнорудное оборудование и горстка людей, которых нельзя было назвать грязными нищими только потому, что на астероидах нет грязи.
Они явно были гастролёрами. Только так можно было всё объяснить. Группка головорезов, желающих нажиться на грабежах. Это значит, что за ними никто не стоял.
Что, впрочем, не имело значения. Даже их маленький кораблик превосходил всё, что жители Последнего Шанса могли ему противопоставить. Но это, в свою очередь, не гарантировало отсутствие сопротивления со стороны шахтёров. Вот почему они и убили мистера Джонсона и Нгуенов, вдруг поняла она. Как предупреждение любому, кто осмелится сопротивляться.
Свечка резко втянула воздух. Жестокость преследовала её на протяжении доброй трети её короткой жизни. И вот, наконец, она начала понимать, как всё устроено. Безжалостность имеет свою структуру, набор правил, возвышающуюся, как леса, повсюду вокруг неё.
Если она сумеет схватиться за одну из несущих опор и хорошенько потянуть, возможно, что…
– Привет, девочка, – произнёс голос с заметным акцентом.
Свечка подняла голову и увидела человека-крысу. Он был небольшого роста, может на сантиметр или два выше, чем её мать, и очень худой. Одет был в рваные штаны тусклого оливкового цвета и что-то похожее на рубашку, которую она, впрочем, не могла хорошо рассмотреть, так как та была скрыта под длинным чёрным пальто. Неряшливая чёрная борода окаймляла его челюсть, а глаза были водянистого серо-голубого цвета.
– Привет, – отозвалась она, пытаясь вспомнить имя этого человека. Лебедь, или Лукин, или…
– Меня зовут Олег Михайлович Луканов. А ты девочка Дентонов, не так ли? Кэндес?
– Нет, – ответила Свечка. А потом смущённо улыбнулась. – В смысле, меня называют Свечка.
– Я могу тебе чем-нибудь помочь? – спросил Луканов. – А, Свечка?
Свечка оглянулась. Она уже прилично отошла от дверей киоска с продуктами и оказалась совсем рядом с «магазином» Луканова. Место работы торговца трофеями было не таким чистым или хотя бы огороженным, как у мистера Хампстеда. Вместо этого он просто установил откидные полки вдоль трёхметровой секции стены туннеля и свалил на них кучу всякого барахла: отремонтированные инструменты, треснутые лазерные прицелы, помытые фильтры для воздуха.
Свечка заметила на предметах следы ремонта и кое-что ещё: ремонт был выполнен качественно. Как бы убого он ни выглядел, мастером Луканов был искусным.
Она пожевала нижнюю губу, в её голове уже возникла ещё одна глупая, отчаянная идея.
– Требуется голосовое распознавание.
Глаза Луканова сузились.
– Что это ты такое задумала, малявка? – спросил он подозрительно.
Свечка вновь собралась с мыслями и посмотрела на Луканова снизу вверх.
– Ты можешь взломать охранную блокировку?
Луканов захохотал, неестественно громко, но когда он заговорил, в его голосе сквозил холод.
– Олег Михайлович Луканов не преступник.
– Нет, – быстро ответила Свечка, – я не это имела в виду, я говорю о… – она заколебалась, – …о трофеях.
Луканов приподнял правую бровь.
– Трофеи, значит? Трофеи с охранной блокировкой?
– Я могу предложить тебе… – Свечка осмотрела столы своего собеседника, оценила на глазок стоимость товаров, подсчитала цену запчастей, аккуратно сложенных в чулане у них в доме, добавила то, что она сможет найти на кладбище механизмов и… – 800 порций, – сказала она, наконец. – Я предлагаю тебе 800 порций.
– Это очень большие деньги для такой маленькой девочки.
Свечка задрала подбородок, стараясь держать голову как можно выше.
– Ну, хорошо, – хитро сказал Луканов. – А может, ты скажешь мне, где находится этот трофей?
Она посмотрела ему в глаза и почувствовала, что он оценивает её так же, как она оценивала его чуть раньше.
– Дай мне твой координатный манипулятор, – сказала она медленно. – Я перешлю тебе координаты попозже.
– Да, весьма разумно. – Луканов вытащил небольшую карточку и написал что-то на обратной стороне дрожащими паучьими пальцами. И передал ей. Номер его координатного манипулятора. Свечка взяла карточку.
– 800 порций, – сказала она, медленно склонив голову.
Луканов качнул головой, но ничего не сказал.
Свечка не доверяла ему ни на минуту, даже ни на секунду. Но даже сломанные и погнутые инструменты можно использовать. Если ты умный и сильный.
И если ты осторожный.
Свечка встала на колени перед простым надгробным камнем её отца – тщательно обработанный, с любовью отполированный кусок скалы, на котором было написано только имя «Джек Дентон» и ничего более.
Могила находилась в нескольких сотнях метров от расселины в леднике, где жители более раннего поселения сбросили весь мусор перед тем, как покинуть Сокровище. Они нашли эту свалку только потому, что мать настаивала похоронить отца подальше от лагеря, чтобы его останки не были потревожены, если пираты вернутся. Это было для них большой удачей, но даже кладбище утрачтеха было слабой компенсацией за жизнь отца.
В воображении Свечки надгробный камень её отца обозначал вход на кладбище, место, где брошенные сокровища могут найти новые применения. Так что она помолилась духу своего отца, попросив помощи в предстоящем ей нелёгком испытании. Потом наклонилась и, просунув руку за надгробие, достала оттуда игломёт, который она нашла во время предыдущих поисков.
Свечка проверила запас иголок. Осталась четверть. Она прицелилась в небольшой камень и нажала курок. Взметнулось облако пыли, когда она рассеялась, в камне осталась небольшая лунка.
Она покрутила оружие в руках, чувствуя холод от металла даже сквозь перчатки. От него мало пользы, если стрелять по камням, но вот в герметичном костюме он прорвёт такую дыру, что мало не покажется.
И вновь она наяву увидела структуру зверства, тщательно выстроенную структуру бездушной власти, возвышающуюся вокруг неё как гигантская башня. Она может сделать так, что это злое сооружение превратится в руины, но для этого нужно быть умной, сильной и жёсткой.
Такой же жёсткой, как и те, кого она хочет остановить.
Вдруг она увидела какое-то движение и вздёрнула голову. Золотистое свечение ракетных двигателей, означавшее прибытие небольшого планетарного челнока.
Пираты вернулись.
И на этот раз они намного ближе.
Свечка с трудом сглотнула и побежала за мехом.
Она начала взбираться на огромную сломанную машину, скрывавшую в себе мех. У неё ещё было 15 минут, ну или около того. Луканову нужно было преодолеть путь от Последнего Шанса – добрых 57 километров. Два часа езды по неровной поверхности астероида.
Если он вообще придёт.
Она надеялась, что он не повернул назад, после того, как в Последнем Шансе подали сигнал о приземлении неизвестного корабля.
– Кэндес! – шипящий голос матери зазвучал в её шлеме. – Возвращайся!
Во рту у Свечки пересохло. Она хотела рассказать матери про свой план, рассказать ей всё. Но что-то её остановило.
Воспоминания о том, как пираты пришли к ним. И мать ничего не смогла сделать, чтобы их остановить.
– Не могу, мам. Надо кое-что сделать.
– Кэндес, они…
– Я знаю, но это очень важно!
– Кэндес Алисия Дентон, ты сейчас же развернёшься и…
– Я тебя люблю, мам, – произнесла Свечка, несмотря на комок в горле. – И ребят тоже. Даже Мартина.
– Кэндес!..
– Я сейчас выключу свою КВ-аппаратуру, так что вызывать меня бессмысленно.
– Девочка моя, пожа…
Свечка выключила приёмопередатчик, и наполненный болью голос матери прервался.
Она закрыла глаза и сделала несколько глубоких, дрожащих вздохов. Это было тяжело, уже тяжелее, чем она рассчитывала.
А ведь будет ещё сложнее.
Свечка присела в тени большого валуна, лежащего напротив вывихнутых механических ног меха, и принялась ждать.
Следующий 10 минут она провела в беспокойном ожидании, но Луканов появился как раз вовремя, неся в левой руке большой чемодан. Его нашлемная лампа нарисовала бело-серые круги на корпусе огромной машины, занимавшей эту часть расщелины. Потом он повернулся и увидел мех.
Свечка поняла это по тому, как дернулся его шлем, когда он уставился прямо перед собой, а её радио дистанции прямой видимости приняло тихие ругательства на русском языке.
Луканов прошёл мимо её укрытия, даже не посмотрев вниз. Когда он уже был к ней спиной, она вышла из-за камня и направила на него оружие.
– Мистер Луканов!
Он обернулся.
– Итак, – произнёс он, – ты нашла утрачтех. Его лицевая пластина была прозрачной, и она могла видеть его глаза, неотрывно следящие за оружием. – Так вот как Дентоны добывают себе на пропитание после того, как умер их отец.
– Вы можете преодолеть защитную блокировку на моём мехе? – спросила Свечка.
– Твоём мехе?
– Правила трофеев, – сказала Свечка. – Я нашла его – значит, он мой.
Рот Луканова искривился в подобие улыбки. Улыбка, от которой у Свечки заболел живот. Она крепче сжала оружие.
– Так значит, это и есть правила трофеев?
– Вы можете его починить или нет?
Луканов поднял чемодан.
– Это взломщик кодов нейрошлема. После того, как мех захватывают в битве, должен быть способ переустановить защитные коды.
– Давай сюда! – Свечка протянула руку.
Луканов вновь улыбнулся своей пугающей улыбкой.
– Ты хочешь меня застрелить, Свечка? – мягко спросил он. И сделал шаг по направлению к ней. Она сделала шаг назад.
– Я так не думаю. Я тебе заплачу! – в голосе Свечки сквозило отчаяние. – Как и обещала.
Ещё шаг вперёд.
Ещё шаг назад.
– Ты не выстрелишь в своего хорошего друга, Олега Михайловича, правда? Или ты хочешь проделать в моём костюме дыру? Увидеть, как мои глаза вылезут из орбит, кожа покроется кровоподтёками там, где взорвутся кровеносные сосуды, разбрызгивая повсюду капли замёрзшей крови?
Свечка с трудом сглотнула. Струйки пота потекли по шее.
– Ты же не собираешься это сделать с бедным Олегом, а, Свечка?
Оружие задрожало у неё в руке.
– Я, я...
Два шага вперёд.
– Я тебя предупреждаю….
Он протянул руки, она дернулась назад, но ударилась о каменную стену позади неё. Он вырвал оружие из её рук.
– Ты меня удивила, моя маленькая Свечка, – произнёс Луканов, изучая оружие. – После того, что пираты сделали с твоей семьёй, я думал, что ты знаешь.
– Знаю что? – выдохнула Свечка.
– Что есть только одно правило трофеев. – Он держал пистолет так, что тот блестел в мягком звёздном свете. – Каждый сам за себя.
Свечка, запинаясь, шла к лагерю, её грудь сотрясалась от рыданий. Теперь Луканов знал, где находится кладбище утрачтеха. Хуже того, у него был её мех.
Единственное, что могло остановить пиратов.
Свечка заставила себя взобраться на небольшое возвышение. Её ноги как будто налились свинцом. Смертельно тяжёлые. Она была настолько погружена в своё страдание, что не видела корабль, пока не стало слишком поздно.
Она была на самом верху и смотрела вниз на потрёпанный челнок, его обтекатели двигателя всё ещё светились, растрачивая на это последние крохи тепла, полученного при спуске судна.
Свечка чуть не задохнулась, ей вдруг резко стало не хватать воздуха. Внезапно чья-то сильная рука как клешнями захватила её правую руку. Свечка попыталась вырвать руку, но этот кто-то держал её стальной хваткой. Несколько секунд она пыталась сопротивляться, но потом мужчина дёрнул её руку вниз, и красная волна боли затуманила зрение. Свечка упала на колени.
Она повернулась и посмотрела вверх.
Он был огромным. Огромным в высоту и в ширину. Мускулы играли под его герметичным костюмом, левый бицепс напрягся, пока он сдавливал её руку. Его голова была толстой, похожей на чурбан, черты лица были такими же широкими и бездушными, голова выбрита налысо, и всю левую часть лица закрывала татуировка паука, размером с ладонь.
Некоторые монстры бывают весьма и весьма настоящими.
– Ну что, будешь делать то, что я скажу? – проскрипел он и снова дёрнул её за руку. Боль как от удара током пронзила тело Свечки, ей стало так плохо, что образ пирата внезапно потускнел и стал чёрным. Тяжело вздохнув, она вернулась к реальности.
– Д-д-да, – с трудом выговорила она,
Он улыбнулся, и она увидела, что один из его передних зубов был отвратительного металлического красного цвета. Он обернулся.
– Эй, Берт, смотри, кого я нашёл.
К ним подошла какая-то фигура. – Эй, да посмотри-ка на это! Ну, где твой папочка, крошка?
Новый пират вовсе не был маленьким, но он, по крайней мере, не представлял собою гору мускулов, как его напарник. Сквозь его прозрачный шлем-пузырь Свечка видела зачёсанные назад светлые волосы и невероятно голубые глаза. Никаких паучьих татуировок или зубов кровавого цвета.
Она беспомощно кивнула головой. Не важно, что они с ней сделают. Главное, чтобы они не нашли лагерь.
– Последний Шанс, – выдохнула она.
Тот, который новый – и красивый, – рассмеялся.
– О, я так не думаю, крошка.
Краснозубый подёргал её за руку – каждый раз вселенная вокруг неё темнела. Красавчик опустился на колено, и их лица оказались почти на одном уровне.
– Мы фиксируем постоянные радиосигналы с два-шесть-один.
Постоянные радиосигналы. Мать. Пытается связаться с ней.
– Туда, – произнесла она, показывая направление к лагерю. Лагерь. Мама, и Мартин, и маленький Эли. Свечка закрыла глаза. Горло болезненно сжалось. Она сама привела их в лагерь. Внезапно на неё потоком нахлынули воспоминания: тело отца, медленно падающее в условиях низкой гравитации; что они сделали с матерью после; то, как она с Мартином прятались в туалете, крепко закрыв двери, испуганно ожидая пока монстры придут за ними.
Это случится вновь. И…
…по её вине.
Свечка крепко закрыла глаза и свернулась в клубок. Она почувствовала рябь, прокатившуюся по каменной поверхности астероида.
Наверное. Её воображение. Но.
Снова.
И ещё раз.
– Эй, Лезвие! – Она услышал по радио голос Краснозубого. – Ты это чувствуешь?
– Это ведь не астероид разваливается под нами, да? – сказал Красавчик. – Здесь бывают землетрясения?
Свечка открыла глаза и повернула голову.
И увидела очертания меха, который возвышался практически прямо над ней. Несколько мгновений он ничего не предпринимал, просто стоял как статуя, величественный монумент на фоне звёзд.
– Что за…? – пробормотал один из пиратов.
Потом мех поднял правую руку.
Свечка повернулась. Мерцающий лазерный огонь прошил обветшалый корпус корабля сверху донизу, разрезав небольшое суденышко напополам. А потом Луканов провёл своим оружием в обратную сторону. На этот раз он, похоже, задел бак с топливом, поскольку ещё секунду назад корабль был на месте и вдруг исчез в жарком оранжевом шаре плазмы.
Свечка прижалась к земле. Всё происходило в полной тишине. Сквозь каменистую поверхность астероида она почувствовала низкое урчание, сопровождавшее гибель корабля, но звуков не было.
Если не считать того, что кто-то выдал длинную череду ругательств.
Свечка подняла голову. Это был Краснозубый. Огромный пират, крича, направил свой ручной лазер на мех и выстрелил. Вспышка изумрудного света сверкнула на бронированной груди меха, не причинив тому никакого вреда. Мех сделал шаг на негнущихся ногах и пошатнулся. Какую-то ужасную секунду Свечка думала, что он упадёт, но потом тот поднял левую руку. И Краснозубый исчез во вспышке рубинового света.
Всё закончилось несколько мгновений спустя: пираты, корабль – все они просто исчезли. Свечка, пошатываясь, встала на ноги, её правая рука тряслась.
– Вы это сделали! – закричала она. – Вы остановили пиратов!
Её радио затрещало.
– Да, – сказал Луканов. – Так и есть.
Но какая-то неуловимая интонация в его голосе перевернула всё у Свечки внутри.
Её глаза метнулись вправо и наткнулись на двухметровый валун. Она как бы случайно сделала шаг по направлению к нему.
– Спасибо, что спасли меня, – произнесла она.
– Я спасал не тебя, – многозначительно произнес Луканов. – Я спасал себя.
Ещё один шаг вправо и к меху, возможно, он и не заметит, что она собирается делать.
– Ну, как бы то ни было, у тебя всё получилось! – бодро сказал она.
– Нет, пока ещё не получилось, – мрачно ответил он.
Внезапно во рту у Свечки пересохло. Значит, всё это не было игрой её воображения. Шаг. Пауза. Шаг.
– Что вы имеете в виду? – спросила она озадаченным голосом, по крайней мере, она надеялась, что Луканову именно так и покажется.
– Извини, маленькая девочка, но мех даст мне достаточно денег, чтобы покинуть эту систему.
Свечка пожала плечами.
– Ну так забирай его, мне всё равно.
– Нет, маленькая девочка, я не дурак.
– Что моё слово против твоего?..
– Не найдётся никого, кто поверит Олегу Михайловичу, а не Дентонам, – горько сказал он. Свечка сделала ещё шаг, совсем маленький.
– А я-то думала, что правила трофеев никто больше не соблюдает!
Луканов рассмеялся, таким продолжительным, подчёркнуто громким смехом, который перешёл в нечто холодное, странное и страшное.
– Кое-кто соблюдает. Но не я.
С последним словом Луканов резко поднял левую руку.
Свечка присела и прыгнула длинным прыжком, перенёсшим её ближе к убежищу за гребнем холма.
Первый лазерный выстрел серьёзно промахнулся, прочертив яркую линию шлака на скалистой поверхности Сокровища.
Преимуществом полёта при сниженной гравитации было то, что Свечка могла каждым прыжком покрывать большое расстояние. Недостаток состоял в том, что сам прыжок занимал больше времени. Ей казалось, что она на целую вечность зависла в небе.
Достаточно долго, чтобы Луканов выстрелил ещё раз.
Свечка приземлилась всего в метре за гребнем, и в этот же момент поток кроваво-красного света прожёг каменную стену. Частицы расплавленной породы посыпались вокруг неё, падая вниз как снежинки. Она бросилась вправо, лавируя между кратерами, отталкиваясь от камней, уворачивалась, крутилась, бежала изо всех сил.
Мех непрерывно обстреливал её, раз за разом попадая в землю.
– Оставь меня! – закричала Свечка.
– Я скажу, что они убили тебя.
Металлическая нога врезалась в землю достаточно близко, чтобы разнести в пыль камень под ботинком Свечки. Она споткнулась.
Упала.
Он вновь поднял ногу меха.
– Как жаль, что я не успел спасти бедных Дентонов!
Она переползла вперёд как раз тогда, когда нога вновь опустилась.
– Моя семья…
– Слишком поздно! – грустно сказал Луканов.
Она вскочила на ноги и отпрыгнула влево, внезапно оказавшись прямо на его пути.
Длинные шаги меха пронесли его мимо Свечки прежде, чем Луканов смог среагировать.
Он крутнулся на месте, весь вес меха при этом пришёлся на повреждённое правое колено. Секунду спустя Луканов потерял управление, пытаясь развернуться на негнущейся ноге, которая просто не стала поворачиваться.
Огромный вес меха довершил дело.
Машина рухнула. Свечка отпрыгнула в сторону. Когда мех упал на поверхность, подпрыгнув и обмякнув от жуткого удара, Свечку сбило с ног и отбросило на несколько метров. Куски камня падали вокруг неё дождем.
Свечка со стоном медленно приподнялась. Потом вспомнила, где находится, встала на ноги, вздрогнув, когда пришлось опереться на правую руку. Мех лежал лицом вниз, наполовину засыпанный щебнем. Луканов сумел выставить одну руку перед собой, так что громадная машина полулежала на боку.
Как раз достаточно, чтобы Свечка могла заглянуть в кабину.
Кровавое пятно метровой длины покрывало поверхность бронестекла. И было кое-что ещё. Извилистая бело-серая кривая тянулась вниз до самого смотрового окна.
Заинтересовавшись, Свечка медленно подошла к меху и провела пальцем вдоль бело-серой линии, после чего растёрла между пальцами собравшееся там вещество.
Лёд.
Негерметичность кабины.
Она опустила глаза.
Луканов смотрел на неё снизу вверх, шлема на нём не было, глаза округлились от ужаса, левая часть лица была залита кровью.
– Вы меня слышите? – спросила она.
Он взглянул на неё и качнул головой. Судя по всему, антенна радио сломалась при падении. И это была не единственная поломка. Люк, ведущий в кабину, погнулся. Его уже было никак не открыть, разве что при помощи газового резака.
Свечка сняла со своего пояса резак и подняла его.
Глаза Луканова следили за каждым её движением. Он высунул язык и облизал губы.
Она прекратила своё движение.
Луканов сглотнул.
Его воздух медленно вытекал из кабины. На это понадобится день или два, но у него всё равно не было возможности ни заделать трещины, ни выбраться наружу. Он посмотрел на неё.
Она посмотрела на него.
И медленно повесила резак обратно на пояс.
Глаза Луканова проследили за движением её рук. Мгновение он просто наблюдал за ней, а потом ударил рукой по бронестеклу. Свечка всё ещё прикасалась к смотровому окну, так что ощутила лёгкий удар.
– Что ж, ты сам научил меня правилам трофеев, – прошептала Свечка. – Каждый сам за себя.
После чего она развернулась и пошла прочь, позволив холодному, жестокому вакууму космоса поглотить звуки ударов по бронестеклу.
Конец.
