DeJaVu » 31 май 2010, 22:31
10
Джеффда, Клинтон
Провинция Болан
Лирианский Альянс
23 июня 3064
Войдя через парадный вход Музея древностей Снорда, Рудольф Шаков спрятался от проливного дождя, который накрывал столицу Клинтона Джеффду уже на протяжение двух дней. Он сразу ощутил тепло, изгоняющее холод из костей, и был благодарен за это. Служитель музей взял у него зонт и предложил полотенце, от которого Шаков отказался, но попросил указать путь.
Следуя тому, что ему было сказано, он покинул холл и свернул в первый зал. Основанный и поддерживаемый Нерегулярами Снорда, этот музей был плохо знаком обыкновенным гражданам за пределами Клинтона, но был знаменит среди воинов по всей Внутренней Сфере. Нерегуляры, которые в течение многих лет были элитным наёмным подразделением, страстно увлекались артефактами времён Звёздной Лиги, особенно представлявшими военный интерес, и собирали их долгие годы.
Внезапно Шаков остановил свой ход. Охваченный благоговением, он стоял перед контейнером из транспекса, содержащим документ, который изменил ход истории. Подписанный Джеромом Блейком, основателем КомСтара, и датированный 2788 годом, на стоящей рядом табличке он был описан как одна из пяти деклараций, направленных лидерам Великих Домов и информирующих о том, что он, Джером Блейк, овладел Террой, которую намерен удерживать под своей «нейтральной защитой в наследие всему человечеству». Эта копия была вручена послом лично Архонту Дженнифер Штайнер. Любопытно, что не было предоставлено никаких сведений о том, какие услуги предоставили Иррегуляры Снорда, чтобы получить этот документ от Лирианского государства.
Шаков пристально разглядывал древний артефакт, подписанный чёткой и аккуратной подписью Джерома Блейка, и его переполняли противоречивые чувства. Эта вещь прошла сквозь время, и в этот момент прямо соединяла его с основателем организации, которой Шаков посвятил длительный отрезок своей жизни. Он уважал Блейка за создание КомСтара, который спас систему межзвёздной связи от разрушения во время Войн за Наследие и защитил множество других передовых технологий. Но именно Блейк привил ему ментальность секретной организации, которая в конце-концов привела к превращению КомСтара в неорелигиозный орден.
Такое сочетание высоких технологий и религиозных догм стало причиной многих конфликтов, как внутренних, так и внешних, борьбы, ослабившей КомСтар, привело к тому, что логичные вещи, как, например, выдвижение Виктора Штайнера-Дэвиона на пост Военного Регента, казались ненадёжными и опасными. Именно поэтому Шаков и другие ушли из КомГвардии и последовали за Виктором, принцем-изгнанником. Они видели в нём те же честь и достоинство, которые были присущи предыдущему Военному Регенту, Анастасиусу Фохту. Шаков не думал, что такие великие люди встречались на пути очень часто.
Мысли о Викторе напомнили ему, что он пришёл сюда не для того, чтобы смотреть на музейные экспонаты, а для того, чтобы передать принцу сообщение. В одной руке он нёс ноутпьютер, а вериграф лежал в правом кармане его жилета. Оторвавшись от экспозиции, он направился к восточному крылу музея, согласно данным ему указаниям.
Он сильно хотел завершить свою миссию. Сообщение, которое было у него, могло наконец прекратить двухнедельные выжидание и подготовку к новой стадии войны.
В упреждение он оделся и «выглядел как КомСтар», как выразился Арчер Христофори. На нём был белый нестроевой костюм, более ноский и тёплый, чем униформа. Его серебристый офицерский знак отличия с изображением излучающей звезды был пристёгнут к воротнику, а на голове одета плоская фуражка с кепи, ниспадающей на спину. Однако эмблема КомСтара на фуражке отсутствовала. Шаков оторвал её в тот день, когда солдаты принца массово ушли в отставку. Тогда он задавался вопросом, пожалеет ли об этом поступке.
До настоящего времени не пожалел.
Как ему и было сказано, Виктор находился в восточном крыле в компании Джеррарда Крэнстона и Тиаре, в комнате, посвященной падению Звёздной Лиги - первой Звёздной Лиги. Они стояли возле экспозиции, содержащей искривлённый деревянный трон. Также с ними был в равной степени искривлённый старик в инвалидном кресле.
Ну разумеется, он был здесь, подумал Шаков, изучая старика. До сих пор ему не приходилось встречать Крэнстона Снорда, но эмблема, гордо носимая на рукаве, делала его легкоузнаваемым. Время не пощадило выдающегося военачальника, чьё некогда крепкое тело теперь было приковано к коляске. Его плечи опустились, а он сам весь выгнулся вперёд, как будто хотел рассказать кому-то некую тайну. Его руки, покоящиеся на подлокотниках кресла, дрожали. Но никто не сомневался в крепости ума, таившегося за жёсткими серыми глазами. Они впились в Рудольфа Шакова словно пара алмазных резцов.
– Один из твоих ручных комгвардейцев? – спросил Снорд Виктора, но Шаков услышал в вопросе шутливые интонации, поэтому решил не обижаться. Старик, кажется, прощупывал почву на предмет восприятия юмора.
Однако Тиаре возмутилась предполагаемому оскорблению в сторону её боевого товарища, что было для неё необычным проявлением чувств. Она и Шаков в течение последних шести месяцев провели вместе очень много времени, и он воспринял её реакцию как положительный сигнал. Для него.
С другой стороны, возможно, она просто так реагировала на самого Крэнстона Снорда и на его бесчестное прошлое предателя Кланов.
Виктор снисходительно улыбнулся старику.
– Вицерегент Шаков - один из моих наиболее ценных офицеров, полковник. И я думаю, его появление означает, что мы скоро покинем Клинтон. – Он повернулся к Шакову. – Последние сообщения пришли?
Шаков помахал ноутпьютером, передал его Джеррарду Крэнстону.
– На три дня позже, чем должны были, но пришли, – сказал он. – Мы всё ещё опережаем почту на один прыжок. И я подозреваю, что кто-то из местных регентов на Аларионе или Халфуэе специально её задерживает. Возможно, по прямым указаниям Гэвина Доу.
То, что на время своего отсутствия в качестве исполняющего обязанности Военного Регента Виктор выбрал именно Доу, не нашло большого понимания у Шакова и многих солдат принца. С политической точки зрения такой шаг был гроссмейстерским: Катерина вряд ли могла обвинить КомСтар в нарушении нейтралитета, когда место Виктора занял Лирианский регент. Но Доу также был политиком, и у него были свои собственные интересы. При этом Шакову совершенно не хотелось узнавать, как этот человек будет распоряжаться временно предоставленными ему обширными полномочиями.
– Не следует гоняться за двумя зайцами, – напомнил ему Виктор. – Примас Мори присмотрит за тем, чтобы Доу в моё отсутствие не заходил за черту слишком далеко. А теперь давай посмотрим, что ты получил.
Шаков открыл карман жилета и достал вериграф. Он увидел искру надежды в серо-голубых глазах принца.
– Мне жаль, но там нет ничего из Синдиката, – сказал он Виктору. – Связи с их стороны всё ещё нет. Это сообщение пришло из Скай, поэтому я предполагаю, что это ответ от вашего двоюродного брата.
– Четвероюродного брата, – рассеяно сказал Виктор, как будто не желая признавать кровное родство с беспокойным Робертом Келсуа-Штайнером. Он положил свой палец на вериграф, чтобы тот взял образец его ДНК. Наиболее надёжный способ передачи информации из всех возможных (за исключением того, чтобы лично нашептать сообщение на ухо адресату): вериграф откроет прикрепленный файл только в том случае, если проба совпадёт с ДНК получателя.
Пока Виктор открывал закодированное сообщение, а Крэнстон просматривал остальные отчёты, Шаков получил возможность разглядеть артефакт, который так заинтересовал маленькую группу до его появления. Тиаре встала за ним – на фоне её двухсот пятидесяти сантиметров он казался карликом. Он взглянул вверх, словил её бесстрастный взгляд и хитро подмигнул. Он не мог не получить озорного удовольствия от испуга, который на мгновение отразился на её хмурых чертах, а затем быстро сменился сердитой миной.
– Итак, вицерегент Шаков, – сказал Крэнстон Снорд, вмешиваясь в немую сцену, – что вы думаете о нашей награде?
Вновь обратив свой взор на артефакт, Шаков не смог сдержать лёгкой гримасы. Нижняя часть трона словно выходила из клубка корней, и создавалось впечатление, что он был не сделан человеческими руками, а выращен. Сиденье и спинка, казалось, были поточены червями и наполовину сгнили. Художественная ценность, если она вообще здесь была, заключалась исключительно в произведении шокового впечатления. Смотреть на эту вещь было тем же самым, что кусать испорченный сыр.
– Он… уродлив, – честно признался Шаков.
– Дерево гофер, – сказал ему Крэнстон, хрипящим, но достаточно сильным голосом. – Ему несколько сот лет. Кроме того, он вероятно считался произведением высочайшего искусства Республики римских миров, где и был создан.
Старик с важностью взмахнул дрожащей рукой:
– Это был трон Стефана Амариса.
Шаков кивнул, чувствуя тот же трепет, что и при лицезрении документа Блейка. Амарис был человеком проклятым историей как захватчик и убийца, ответственный за разрушение первой Звёздной Лиги. Он предал Первого Лорда Кэмерона, убил всю его семью и запустил последнюю битву, которая навеки разбила лучшее государство, которое когда-либо знало человечество. И всё ради личных амбиций. По мнению Шакова, там не обошлось и без серьёзного умопомешательства.
Он почесал щёку, сознавая, что трон, каким бы он ни был отталкивающим в свете того, что представлял собой, обладал такой же притягательностью, как и документ, подписанный Джеромом Блейком. Нравится или нет, но эта вещь представляла поворотную точку в человеческой истории. Определяющий момент. И в тот миг Шаков практически на своей шкуре мог ощущать те амбиции, которые могли заставить кого-то перешагнуть черту, отделяющую человека от чудовища.
Он никогда не сможет сказать, что был рад посетить музей в этот день. Но он никогда не забудет этого. Никогда.
– Ну, именно такого ответа я и ожидал, – сказал Виктор, разбивая чары, которые на Шакова наложил трон Амариса. – Роберт исключительно выразителен.
Шаков был рад избавиться от обаяния этого предмета и повернулся к принцу.
Джеррард Крэнстон заговорил, не поднимая головы.
– Что он сказал? – спросил он, всё ещё просматривая сводки, подготовленные Шаковым.
– Он сказал «нет». – Виктор передал вериграф, теперь уже пустой, обратно Шакову.
Шаков выругался про себя. Вот так просто? Нет? И никаких вариантов для переговоров? Принимая во внимание, что на Клинтоне находилось четыре полка, ожидающих приказа атаковать Геспер, этот отказ представлял собой значительную проблему. Ситуация, в которой находились войска, теснейшим образом была связана с планами о скором сражении, поскольку Клинтон с трудом мог обеспечить их продовольствием и жильём. А вчерашнее появление на планете аэрокосмической бригады Шестого уланского полка истощило ресурсы до предела.
Крэнстон наконец поднял взгляд с отчётов, которые внимательно изучал.
– В других местах война протекает в соответствие с ранее полученными сводками, – сказал он, игнорируя новости от герцога Роберта. – Положение на Цамма и Вернке неопределённое. Тиконов вновь склоняется на сторону твоей сестры. Катил всё ещё является мясорубкой, пережёвывающей всё, что мы или Катерина направляем туда.
Он заглянул в распечатанные документы.
– Есть также и хорошие новости. Пятый стрелецкий полк Сиртиса провозгласил победу на Экстоне, в твою честь.
Виктор выглядел рассеянным, его взгляд был направлен вдаль, словно он мог видеть все эти сражения, происходящие на каждом из упомянутых миров.
– Что-то ещё?
– Танкред Сандоваль вкратце сообщает о том , что Первый полк рейдеров Чисхолама отступил на Брид. По всей видимости, Семнадцатый галедонский полк и Двадцать второй полк Бенджамина Синдиката Дракона отбросили их из пространства Дома Курита.
Вот так новости, подумал Шаков. Куриты выгнали уже второй полк из тех, которые в прошлом году несанкционированно пересекли границу. Но в руках герцога Джеймса Сандоваля оставалось ещё по крайней мере четыре важных системы Синдиката. Шаков также отметил, что Крэнстон упоминал миры и сражения в Федерации Солнц, отчёты о которой он разместил поближе к концу очереди сообщений.
Выражение на лице Крэнстона смягчилось, когда он посмотрел на принца.
– Рейдеры не принесли из Синдиката никаких новостей, кроме тех, что относятся к перемещению войск, – сказал он низким голосом.
Он на мгновение умолк, затем вновь вернулся к сути дела.
– Но, ближе к нам, на Джиаусаре и Далькейте всё ещё идут жестокие сражения. Два полка Катерины переброшены на Болан, – продолжал он, назвав столицу провинции, которую они месяцы назад решили обойти. – В наличии транспорт, позволяющий передислокацию в будущем. Гарнизонные ополчения на Фурилло и Дар-эс-Салааме также приведены в готовность.
Шаков знал, о чём думал Виктор. Все эти миры не имели непосредственной стратегической важности, разве что были оплотом поддержки Катерины. Виктор взглянул сначала на шефа разведки, а затем на советника по связи.
Шаков пожал плечами, не понимая, чего тот ещё ждёт.
– Нефритовые Соколы всё ещё владеют неимоверным преимуществом вдоль границы, – сказал он.
– Но Кристофори делает успехи, – вступил в разговор Крэнстон. – Фелан сообщает, что его люди вступили в контакт с Советом, и сообщения ушли в оккупационный коридор Волков. Если Влад Вард их воспримет, он и Фелан, возможно, могли бы разделить оккупационную зону Соколов напополам.
Шаков переводил взгляд с Крэнстона на Виктора, удивляясь, почему они продолжали игнорировать отказ герцога Роберта поддержать атаку на Геспер. Ведь они оба знали, что это означало: захватить планету будет практически невозможно. Хотя он и был озадачен, он знал, что его обязанностью было оказывать помощь принцу Виктору, какую потребуется. И если дело дошло до Кланов, было логичным обратиться к лучшему источнику.
Он повернулся к единственному человеку из Кланов, находившемуся здесь.
– Тиаре, какие шансы, что Влад Вард согласится присоединиться к Фелану в борьбе против Соколов?
– Между Соколами и Волками прошла не такая уж и большая трещина, – сказала Тиаре. – Я бы предположила, что всё зависит от потенциальной выгоды для Волков Влада и от того, как Фелан Келл подойдёт к этому делу.
Шаков потеребил свою бородку. Оценка Тиаре была близкой к его собственной.
– Проведём такую аналогию, – сказала она. – Если бы Капелланская Конфедерация угрожала цитаделям Слова Блейка в Марке Хаоса, чего бы стоило убедить КомСтар прийти ему на помощь?
Виктор невесело рассмеялся.
– Намного меньшего, чем стоило бы убедить Роберта поддержать меня или хотя бы закрыть глаза на мои действия в его провинции Скай.
Он всё ещё не выглядел удивлённым полученным от кузена отказом.
– Вы не выглядите слишком разочарованным, Ваше Величество, – сказал Шаков, неожиданно понимая, что напал на след истины. – То есть, если вы ожидали, что герцог Роберт будет против…
На лице Виктора появилось твёрдое, напряжённое выражение.
– Я никогда не намеревался вести атаку через Скай, – сказал он. – Но к этому времени все агенты, имеющиеся в оперативной группе войск Катерины, уже доложили, что я планирую делать именно это. Роберт также передаст словечко об этом Катерине, и она воспримет это как подтверждение.
И поскольку вся оперативная группа готова к перемещению, Шаков понял, что эта дезинформация и была истинной целью, которую Виктор преследовал перед тем, как назвать настоящее направление атаки.
– Тогда куда же мы ударим? – спросил он.
– Везде в других местах, – ответил Виктор. – Включая то одно, где, как я считаю, Катерина не подготовилась.
Шаков думал, что принц будет объяснять дальше, но был ещё больше, чем раньше, поражён его уклончивым ответом. Даже Тиаре позволила выйти наружу своему замешательству.
Джеррард Крэнстон встал, его лицо было скрытным и замкнутым, давая понять Шакову, что он был, как минимум, одним человеком, который мог знать об истинных намерениях Виктора.
Поразительно, но старый Снорд также не был удивлён. Он откинулся на спинку своей коляски, глаза уставились в потолок, а в одном уголке губ затаилась лёгкая ухмылка. Шаков был уверен, что Виктор не стал бы ничего рассказывать старому наёмнику – тот понял сам! В то время как он, Шаков, даже не имел никакой догадки. Для человека, который провёл большинство своей жизни рядом с великими тайнами, чувство разочарования оттого, что его обошёл отставной наёмник, било по самолюбию.
– Возможно, ты больше подходишь для КомСтара, чем я думал раньше, – сказал Шаков, не скрывая обиды за то, что его не посвятили в курс дела.
– Я приму это за комплемент, – ответил Виктор, но его тон был мягким. – Не беспокойся, Рудольф. Всё прояснится. Мы просто ждали подходящего времени, чтобы привести в действие то, что я задумал. И это добавит головной боли моей сестре.
Этого было для Шакова достаточно, чтобы рассеять все сомнения в своём принце и главнокомандующем. Пока…
– Теперь единственный вопрос заключается в том, – продолжал Виктор, – что она приготовила для меня.
11
Снохомиш Спрингз, Фурилло
Провинция Болан
Лирианский Альянс
16 июля 3064
Рудольф Шаков крепче сжал штурвал и регулятор «Экстерминатора», осторожно направляя свой мех через один из сугробов, окружавших филиал «Дефианс Индастриз» в Снохомиш Спрингз на Фурилло, – слой снега достигал колена машины. Комплекс находился посреди горной гряды Монта-Верде, где корпорация добывала и выплавляла высококачественную феррокомпозитную сталь, применяемую для изготовления брони мехов и бронемашин. Это место было окружено высокими горами, на которых снег лежал круглый год. Сейчас, если преобразовать местный сезон к стандартному году Терры, Снохомиш Спрингз переживал самый суровый период зимы.
И ещё более суровое нападение армии принца.
Грязно-белые кучи снега засоряли широкий производственный двор подобно айсбергам, плавающим посреди серого океана, некоторые из них достигали груди боемеха. Преодолев сугроб, Шаков бросил свой «Экстерминатор» под прикрытие складского бункера. Вокруг него опустился ракетный ливень, оставляя шрамы на феррокрите, тщательно вычищенном снегоочистителями. Фонтаны огня, дыма и гравия поднялись к небу.
Шаков завернул за угол упрочнённого здания лишь под лёгким артиллерийским огнём из автоматической пушки тридцатипятитонного «Гарма». В укрытии бункера его ждал адепт Биллс на «Райдзине», стоящем на своих выгнутых назад ногах. С выдвинутой вперёд кабиной и высокой изогнутой спиной «Райдзин» напоминал хищное животное.
– Наверх, – приказал Шаков.
Оба меха повернулись к трёхэтажному зданию и запустили прыжковые двигатели. Выпуская огненные струи плазмы, они совершили короткий взлёт на крышу безоконного бункера. Ускорение вдавило Шакова в кресло, а затем быстро отпустило, когда двигатели отключились, и «Экстерминатор» лёгко опустился, присев на колени.
Перед зданием стоял «Беовульф» из армии принца, в одиночку пытаясь сдержать усиленный лэнс местного ополчения Фурилло. Шаков и Биллс добавили свою огневую мощь, все трое сконцентрировались на сорокапятитонной «Кобре». Протонно-ионный излучатель «Райдзина» вгрызался в туловище «Кобры», уничтожая броню, а короткие вспышки изумрудного огня импульсного лазера «Беовульфа» били по ногам.
Шакову повезло больше. Его ракеты дальнего радиуса действия по дуге ударили в теперь практически незащищённую грудь «Кобры», почти сбив её с ног. «Кобра» ответила двумя ракетными залпами из установок на руках, но по тому, как она неуклюже поковыляла назад, Шаков понял, что ему удалось повредить отсек гироскопов вражеского меха.
Затем ожила его противоракетная система, скорострельное орудие произвело несколько сотен очередей, выпуская щит из снарядов. Лишь небольшой горстке боеголовок удалось прорваться и раздробить броню с левой стороны «Экстерминатора». «Райдзин» оказался менее везучим, получив серьёзные повреждения от более чем дюжины ракет из второго залпа, произведенного «Коброй».
Оба меха вновь включили свои прыжковые двигатели, отступая назад под прикрытие здания, до того как успели подойти две штурмовые машины ополченцев «Тайфун». «Беовульф» обошёл угол и присоединился к ним.
– Каждой команде доложить об обстановке, – приказал Шаков, выбрав общий канал. Он рассчитывал на примерно тридцатисекундную передышку, до того как ополчение наберётся смелости атаковать их. Обстановка накалялась, и на большее рассчитывать не приходилось. Он взглянул вверх через щит кабины. Сегодня небо было чистым, не считая серых следов испарений от двух аэрокосимческих истребителей, проносящихся над головой и осуществляющих наблюдение за обстановкой в горах.
В ходе подготовительных совещаний Виктор очень чётко дал понять, что он хотел, чтобы каждая ударная группа привлекла к себе как можно больше внимания.
– Сделайте это ярко и с шумом, – приказал он Шакову и Регенту Ирелону перед тем как уйти с основной частью Иностранного Легиона. Куда – Шаков не знал, и это до сих пор беспокоило его.
– Привлеките внимание Катерины, но не успокаивайтесь, пока не поразите свою окончательную цель на Фурилло.
Каждая из ударных групп Виктора имела свою окончательную цель. Двадцать третий арктурианский гвардейский полк, недавно прибывший с оборонительной линии Арк-Рояля, направился обратно к Аристотелю, готовясь к прыжку через Геллери и Тубан, прыжку, который выводил его слишком близко к латной рукавице Таркада, что несколько волновало Шакова. Полковник Вайнман повела свой Шестой уланский полк Круциса ураганным путём через Сойлихалл, Дрозендорф и Гипсум, обратно к столице провинции Болан.
По сравнению с ними 244 дивизион прошёл лёгкий путь. Из Клинтона войска принца ударили по Эйдсфоссу, где взяли припасы, зашли на Циотан, но лишь для того, чтобы разбить отряд наёмников, Солдат Богарта, и внедрить Док Тревана в местное сопротивление. И вот теперь они высадились на Фурилло, став первой группой, достигшей своей цели.
Виктор просил «ярко и с шумом», и Шаков предоставлял ему это.
Поскольку Ирелон ещё не был в боевой форме, Шаков повёл 244 дивизион на растянувшийся производственный комплекс в Снохомиш Спрингз. Усиленный двумя ротами мехов из Иностранного Легиона принца Виктора, он легко оставил не у дел неопытный гарнизонный батальон планетарного ополчения Фурилло. Пехота имела более сложное задание очистить каждое здание и этаж фабрики от Лиранских солдат в боевых костюмах. Решение этой задачи заняло почти семьдесят два часа, поскольку обе стороны пытались сражаться не повредив при этом оборудование фабрики. Никто не хотел причинить ей ущерб.
Не сейчас.
Первой отрапортовала Шакову группа Бета.
– У меня одна рота ополчения, без поддержки, всё ещё пробираюсь по краю минного поля.
Следующим был командир группы Гамма.
– Нас сильно прижали на северо-востоке, но мы держимся.
Следующим должен был быть командир группы Дельта, но очерёдность прервал командующий аэрокосмической группой вицерегент Хассенджоул.
– Это Эхо звено, – прокричал он в эфире, заставляя включиться в работу схему подавления шумов переговорного устройства Шакова. – Вспомогательная колонна достигла перевала Джассера. Остаёмся в засаде.
Хассенджоул поступил верно, вступив в разговор вне очереди. Поскольку 244 дивизион властвовал в небе над Фурилло, ополчение, расположенное на западе, решило не рисковать и не перелетать через горы на транспортных кораблях. Вероятность катастрофы бала описана ему большими яркими буквами четырьмя днями ранее, когда аэрокосмические силы дивизиона сбили четырнадцать аппаратов вертикального взлёта, и лишь после этого ополченцы выучили свой урок. Теперь их колонна вытянулась на несколько километров в длину, с трудом пробираясь через горы, в которых хозяйничали лавины.
Шаков тяжело сглотнул, его горло было сухим от многих часов постепенного обезвоживания. Температура снаружи могла колебаться на уровне четырёх градусов Цельсия, но кабина меха во время боя была сродни душному карцеру.
– Вицерегент Хассенджоул, вы можете начинать план «Громовая Гора» по вашему усмотрению, – сказал он.
Этот план, и командир аэрокосмических сил знал это, предполагал сохранение как можно большего числа жизней. Акустические волны от повторяющихся пролётов авиации вызовут лавины вдоль нижних склонов по обеим сторонам перевала. Любая машина, включая мех, попавшая под тонны слоёв снега и обломков горных пород, будет наверняка утрачена. Это также создаст ловушку для большей части колонны до тех пор, пока не удастся расчистить дорогу, чего нельзя будет сделать до весны.
– Вицерегент Шаков, – вмешалась в разговор одна из пехотинцев-наблюдателей, её зубы определённо стучали от холода. В защитном костюме или без, но если недвижимо пролежать в снегу в течение слишком долгого времени, то такое будет с каждым. – Ополчение подходит к вам на огонёк. Пятнадцать секунд до контакта.
– У нас всё чисто, – наконец отозвался командир группы Дельта. – О нас не волнуйтесь.
Разворачивая «Экстерминатор» лицом к северо-западному углу бункера, Шаков приготовился поддержать «Райдзин». Пятидесятитонный мех был серьёзно повреждён, но адепт Биллс держался молодцом. Шаков видел, что ракетный удар оставил зазубренную воронку на его плече.
– Внимание! – закричала наблюдатель-пехотинец, немного раньше, чем ожидалось. С её точки обозрения, спрятанной в одном из маленьких сугробов, было удобнее координировать первый удар.
Как раз в этот момент Шаков переключился на ход вперёд и оказался непосредственно за «Райдзином» и «Беовульфом». Три меха вышли из-за угла складского бункера, проделав в ещё одном грязно-белом сугробе широкую брешь. Компьютеры наведения отобразили цели на дисплее Шакова ещё до того, как он смог увидеть их через лобовой щит кабины. «Гарм» и «Кобра» нерешительно топтались на среднем расстоянии, прямо за самым дальним сугробом. Однако намного ближе были изображения «Талона» и «Найтхоука», а также двух штурмовых бронемашин «Тайфун». Новейшие модели. Ни один из них не был старше шести лет – преимущества гарнизонной службы у «Дефианс Индастриз».
Шаков ответил огнём ракет дальнего радиуса на рукотворную молнию протонно-ионной пушки «Талона». Искрящийся луч вырезал глубокую рану на его левой ноге, оторвав большую часть брони. Из своих четырёх лазеров среднего радиуса он продолжал поливать позиции ополчения. Поскольку энергетические возможности меха позволяли, Шаков увеличил диапазон действия лазеров. Сверкающие рубиновые стрелы понеслись вперёд, прожигая руки и грудь «Талона».
Первая мощная волна теплоты прошла по кабине «Экстерминатора», в то время как он продолжал сближаться с «Талоном». Шаков приструнил силу огня, желая минимизировать нагрузку на термоядерный реактор. По мощности вооружения «Экстерминатор» мог соперничать с разрушительной силой «Талона», равно как и по дальности действия, однако мех ополченцев мог похвастаться более мощным двигателем, который не простил бы Шакову малейшего промедления. «Талон» рванул вперёд, оставляя своего компаньона «Найтхоука» позади и заставляя сопровождающие их танки или идти наравне с ним или же отстать. Не в состоянии набрать такую же скорость, как «Талон», «Тайфуны» шли следом за ним, хотя и не на большом расстоянии.
Шаков на мгновение приостановился, внося свою лепту в жуткий энергетический поток, бушующий между противостоящими сторонами. Напряжённо засияли жемчужно-яркие линии лазеров, и две протонно-ионных пушки выпустили над серым феррокритом свои бело-голубые молнии. Хлынул густой и тяжёлый поток ракет – «Кобра» пришла на помощь «Гарму». Пара боеголовок детонировала рядом с головой «Экстерминатора», сотрясая кабину серией из двух ужасных ударов. Шаков сжал зубы, борясь с яростными толчками. Он услышал режущий визг, как от продавливаемого стекла, и увидел, что взрывы вдавили осколок металла в левую сторону светопроницаемого щита его кабины.
Потрясённый, он чуть было не попал под ещё один ракетный залп, но уклонился, в то время как «Тайфуны» мчались вперёд. Мощные модели, предназначенные для боя в черте города и оснащённые двенадцатисантиметровыми автоматическими пушками.
Тактическая программа Шакова не определила бронемашины по имени, но если бы он оказался слишком близко к ним, то получил бы жестокую подсказку. Это было одним из недостатков сражения внутри заводского комплекса. Магниторезонансная визуализация была практически бесполезна в условиях, когда возвращалось слишком много сигналов, предоставляющих фантомные изображения. Вместо этого его команда полагалась на отслеживание движений и обработку пассивных сигналов. Мехи посылали достаточно коммуникационных сообщений и импульсов активных радаров, так что обычно можно было получить краткие данные о них и определить модель. Но с бронемашинами всё было не так просто. Единственное, что мог предложить компьютер, основываясь на данных радара наведения, – это скорость и предположительное вооружение.
Между прочим, чтобы из сжатой информации, предоставляемой шлемным индикатором, выбрать взглядом хотя бы эти данные, нужны были годы опыта. Опыта, которого, Шаков мог побиться об заклад, у ополчения Фурилло не было.
Впрочем, скоро они его получат. Через аварийное испытание.
– Второй, четвёртый, готовьтесь, – приказал Шаков, вновь отступая под напором агрессивного «Талона». Пот жёг уголки его глаз и стекал по обнажённым ногам и рукам. Уровень тепла потихоньку возвратился в безопасные пределы – он уменьшил мощность лазеров наполовину.
«Беовульф» тоже отошёл назад, хромая из-за сгоревшего силового привода ноги. Адепт Биллс держал позицию. Шаков посмотрел на его термальное изображение: «Райдзин» ярко светился нездоровым красным цветом. Он был близок к автоматическому отключению, но у Шакова не было времени сделать адепту хоть какое-то предупреждение.
– Второй, четвёртый, внимание!
Как будто под действием слов Шакова, ракетный отсек «Райджина» перегрелся в условиях экстремальной теплоты, в которых он оказался. Броня с правой стороны вздулась и затем лопнула, пробитая в дюжине мест потоками огня. Внутренние взрывы продолжали сотрясать мех, который танцевал словно марионетка на спутанных нитках. Поскольку у меха не было ячеистой конструкции, взрывная волна прорвалась в центр грозной машины, разрывая щит термоядерного реактора. Когда герметичность нарушилась, красно-оранжевые языки пламени уступили место золотистому огню – прорвавшаяся термоядерная реакция начала поглощать миомер и броню в качестве нового топлива.
На несколько бесконечных секунд медленная смерть окутала «Райдзин», достаточно надолго, чтобы Шаков посчитал, что его солдат погиб. Затем окаймляющий кабину щит слетел под действием заряда взрывчатки, и Биллз вырвался из неё с помощью катапультирующего механизма, взлетев вверх и прочь от беды. Столб золотистого огня протянулся за ним в небо – реактор наконец окончательно вышел из-под контроля, и мех перестал существовать.
Шаков лишь мог молча наблюдать за потерей «Райдзина». Он почти забыл, что уже отдал приказ атаковать и захлопнуть эту тщательно устроенную ловушку. Более того, лишь протонно-ионный излучатель, раздирающий его правую сторону, лишенную какой-либо защиты, вернул его обратно к битве. Он с трудом повернул «Экстерминатор» влево, подставляя «Талону» броню, как раз в то самое время, когда три больших сугроба задрожали, встали на дыбы и обвалились.
Подобно диким животным, вылетающим из своих пещер, две бронемашины «Душитель» появились из обвалившегося снега, по сторонам от «Гарма» и «Кобры». На западном краю производственной площадки на армированных гусеницах из ещё более крупного сугроба пробивал себе дорогу девяностотонный боевой танк «Челленджер X», его гауссовка била в тыл одного из «Тайфунов». Тщательно уплотнённый снег скрыл тепловое излучение их реакторов, которые завелись по предыдущему сигналу наблюдателя-пехотинца. Их системы наведения также были выключены, поэтому бойцы ополчения, которые замечали магнитнорезонансное эхо, не обращали на него внимания, поскольку без источника сигнала считали его фантомным изображением.
Разумеется, теперь системы наведения были включены.
Тройные протонно-ионные излучатели каждого «Душителя» выплюнули изогнутые смертоносные хлысты серебристой энергии, словно острыми когтями раздирая броню и пробиваясь внутрь мехов ополченцев. «Гарм» потерял правую руку, но удержался на ногах под обжигающим залпом и затем развернулся и пустился наутёк. След расплавленных капель уходил за ним, разжиженый композит дымился на холодном влажном воздухе.
«Кобре» так не повезло, поскольку она уже была потрёпана раньше «Экстерминатором» Шакова и «Райдзином». Один выстрел протонно-ионного излучателя пробурлил мех прямо по центру, вонзившись в него и выйдя сзади. Золотистый огонь вырвался из-за спины, проходя сквозь большие отверстия. Затем крупная часть головы оторвалась и мехвоин катапультировался на короткоживущих ракетоносителях. В высшей точки траектории полёта кресло выпустило парафойлподобный парашют, похожий на тот, что уже нёс адепта Биллса. «Кобра» неуверенно опустилась на колени, наклонилась вперёд и с грохотом упала на землю, как раз когда целостность термоядерного реактора была полностью потеряна. Мех взорвался, сила взрыва подняла находящийся рядом «Душитель» и поставила его на бок, а затем грубо опустила обратно.
Семидесятитонный «Тайфун» был сделан из крайне прочного материала, и штурмовая боемашина могла бы выдержать выстрел из гауссового ружья «Челленджера», если бы не последующие удары из автоматической пушки и двух лазеров. Танк разбил заднюю часть штурмовой машины в клочья и, вероятно, пробился достаточно глубоко, чтобы повредить трансмиссию. Сделав несколько шатких рывков, боемашина окончательно остановилась. Компьютеры наведения отключились, и над её верхним люком появился сигнал о сдаче.
В это время Шаков и его мехвоины бросились вперёд, атакуя шокированных ополченцев. Он с силой давил на гашетки лазеров, заставляя их работать настолько быстро, насколько они могли. Рубиновые лучи прошивали бок «Талона», разрезая броню, но не могли найти какой-либо слабинки. «Беовульф» погнался за отступающим «Найтхоуком» мимо искалеченного корпуса «Кобры», отрывая всё больше брони с его спины, тогда как оставшейся бронемашине ополчения удалось укрыться за большим сугробом.
«Талон» также обратился в бегство, но если его мехвоин надеялся последовать за штурмовой боемашиной и скрыться за восточным сугробом, то он просчитался, и мог лишь с ужасом наблюдать за тем, как по приказу Шакова «Третий, цель!», оснащенная гауссовым ружьём колёсная бронемашина «Демон» своим выстрелом отрезала ему путь к отступлению.
Шаков включил открытый канал, надеясь, что мехвоин противника слушает его.
– Отключай питание, или пожалеешь! - сказал он, наводя прицел на фигуру меха.
Не было никаких сомнений, что «Талону» никак не удастся спастись. Мехвоин меха ополченцев выключил двигатель. Окружённая с двух сторон несущими гауссовки бронемашинами и не имея скорости оторваться, экипаж оставшегося «Тайфуна» решил последовать его примеру и также сдался.
Наблюдая за тем, как Биллс скользит к безопасности на парафойле, Шаков подвёл краткие итоги. Ни одного убитого и один потерянный мех в обмен на захваченный целенький «Тайфун», уничтоженную «Кобру», и «Талон».
– Несколько сот тонн новых технологий, – передал он по закрытому каналу группе Альфа. – Дети не понимали, что с ними делать.
Джером Блейк был прав, часто упоминая, что технологические преимущества не имели прямой связи с общим интеллектуальным превосходством.
Из системы связи послышался скрипучий голос Раймона Ирелона, так чётко, как будто бы он сидел в кабине рядом с Шаковым.
– Если вы закончили поздравлять друг друга, то могли бы помочь команде Гамма, – сказал Ирелон. Он остался на орбите, работая с техниками над взломом коммуникационной сети ополчения.
Шаков переключился на приватную частоту.
– Мне не нравится идея оставить южный подступ без мехов. Я пошлю танк MBT два «Душителя».
– Следует направить их вокруг на северо-запад, в обход по флангу, – ответил Ирелон. – Тебе не придётся беспокоиться по поводу ещё одного натиска с юга.
– Что ты знаешь, чего не знаю я?
– С чего же начать, вицерегент Шаков? – проворчал Ирелон. – Мы перехватили сообщение ополчения в сети орбитальных спутников. Они собираются отступать.
– Они наконец-то сообразили, что у них недостаточно сил, чтобы отбить Снохомиш Спрингз. – но почему это озаботило Ирелона? – Они узнали, что их подкрепление попало в засаду на перевале Джассера?
– План «Громовая Гора» ещё не начат. Вицерегент Хассенджоул ожидает отставшую группу, пробирающуюся через зону оползня. – В голосе Ирелона слышалось разочарование. – Ополченцы только что получили передачу с боевого звездолёта «Роберт Келсуа».
Боевой корабль! Один из тех двух, которые выбили ударную группировку Виктора с Йорка.
– Через какое время он будет здесь? – спросил Шаков.
– При торможении в одну силу тяжести – через четыре дня. Они не идут наперехват к планете, а, похоже, собираются лишить нас транспортников, но мы уйдём задолго до их прихода. У нас есть один день, – сказал Ирелон. – А затем мы убираемся с Фурилло.
Шаков кивнул. Груз нейрошлема, там, где он покоился на раздутых плечах охладительного жилета, вдруг показался невероятно тяжёлым.
– Ярко и шумно, – тихо пробормотал он, но эти слова прозвучали громко в плотно застёгнутом шлеме. – Мы определённо привлекли чьё-то внимание.
да это просто смешно, предлагаю подумать над этим вопросом и внести свой маленький но существенный вклад в общее дело
) 
. Увидев выкладку глав в открытый доступ подумал, что конец близок, поэтому и задал свой вопрос. 
