General Bison » 18 дек 2025, 23:36
Анатомия неудачи
Уважаемые читатели!
Я много размышлял и пытался понять, почему эта история не получила широкого отклика, если не считать того факта, что BattleTech — сама по себе очень нишевая среда. В тексте уже более 130 000 слов, я вложил массу усилий в стиль, проработку персонажей, детали лора и всё остальное. Проблема не в качестве исполнения. Одно время я думал, что, возможно, дело в языке — английский для меня не родной, и я пишу плохо — но после тщательной проверки понял, что с этим всё в порядке.
Но аудитория по-прежнему ограничивается парой десятков верных читателей на каждом форуме, а комментариев почти нет. И мне кажется, я знаю почему.
Во-первых, язык. Я вырос, изучая английский XX века еще до эпохи интернета. Язык ушел вперед. Я не говорю на американском английском XXI века. Но дело не только в архаичности слога; я пишу что-то старомодное, даже устаревшее. Это те книги, на которых я рос как представитель поколения X: глубокое выстраивание мира, как у Толкина; мрачная интроспекция, как у Лавкрафта; социальные лекции, как у Хайнлайна в «Звездном десанте» или у Пурнеля в «Легионе Фалькенберга»; жесткие нуарные диалоги в духе Чандлера. Длинные разговоры, медленное раскрытие тайн и серые зоны морали. Здесь нет однозначно хороших или плохих парней.
Проблема в том, что я придерживаюсь оригинального видения вселенной BattleTech и делаю её реалистичной, а не превращаю в упрощенную борьбу «добрых повстанцев против злой империи», как в «Звездных войнах». BattleTech — это Европа эпохи премодерна в космосе: разные страны, постоянные войны как результат конкуренции за власть и ресурсы, где все фракции в моральном плане равнозначны. Вселенная романтизирует войну как «спорт королей», облагораживая её, чтобы она не выглядела геноцидом, а насилие оставалось сдержанным, как в XVIII веке. Но при этом она достаточно реалистична, чтобы показать последствия тотальной войны с применением оружия массового поражения и не менее ужасную, бесконечную войну ограниченную.
Возможно, «ужасный конец лучше, чем бесконечный ужас».
Я пишу об этом так, будто это одновременно и исторический роман, и — местами — реальная история. Это романизация настольного опыта главного героя. Именно это побудило меня написать не только о его прошлом, но и о приключениях вне полей сражений. Я отношусь к персонажам как к живым людям, а не как к литературным тропам или архетипам, и воспринимаю вселенную BattleTech столь же реальной, как наш собственный мир. Это не совсем роман — это путевые заметки, дневник и военные мемуары.
Я описываю настоящий роман таким, какой он есть: двое запутавшихся, одиноких людей пытаются найти связь, делая два шага вперед и один назад. Настоящий роман — это не столько про «любовь», сколько про одиночество, вожделение и ложь. Повторюсь: я отношусь к BattleTech как к реальной истории, к вымышленной войне — как к настоящим фронтовым мемуарам, а к отношениям — как к жизни. Но читатель в фикции ищет «power fantasy» — фантазию о всемогуществе. Ему нужны космодесантники или космические рыцари в гигантских роботах, космоопера и романтика в стиле любовных романов. Я не ухожу в крайности «гримдарка» вроде WH40K, который люди принимают только потому, что не воспринимают всерьез. Ведь если бы они его воспринимали всерьез, они бы не смогли его вынести.
Я сам не воевал, но насилие и смерть мне не чужды. Как читатель, пресыщенный и даже ожесточившийся после сотен книг о войне, я пишу о ней так, что это нервирует обычных людей, заставляя их задумываться.
Гигантские роботы здесь не «крутые»; это шагающие танки, созданные для убийства вполне реальных людей. Внутренняя Сфера — это страшное постапокалиптическое общество, где дети умирают от младенческих болезней, а большинство людей прозябает в средневековой нищете. Вот в чем истинный хоррор. Люди, умирающие за фильтры для воды. В BattleTech (по крайней мере, в эпоху Третьей Наследной войны) уже нет Освенцима или Хиросимы, но этот сеттинг куда мрачнее любого «гримдарка». Вспомните игру Twilight 2000 из 80-х и представьте Третью мировую не только на Земле, а на сотнях планет. И Лордов-Наследников это вполне устраивает. Ну, сожгли ядерным оружием дюжину планет? Подумаешь, у нас есть еще сотни.
Выживание в постапокалипсисе — это не круто. «Безумный Макс» и фильмы про зомби кажутся крутыми лишь до тех пор, пока вы не столкнетесь с реальностью отсутствия канализации и антибиотиков. Моей ошибкой было сделать историю жизненной вместо фантастической. Я не смакую кровь и страдания, но война отбрасывает тень на героев, даже когда они не на передовой.
Это не пацифистский манифест. Мне очевидно нравится читать и писать о таких мрачных вещах. Я знаю, что многим воинам это тоже по душе. Я просто честен в вопросе последствий. Я не романтизирую войну, я просто вижу в ней естественное состояние человечества.
Кроме того, я сделал ряд «неудачных» выборов: русский протагонист в нынешнем политическом климате; эпоха Наследных войн, в то время как многие новые фанаты пришли в игру через Кланы; и «роман с большой разницей в возрасте» (May-December romance), сосредоточенный на тихой близости, а не на битвах мехов.
Кто-то из художников сказал, что искусство — это не демонстрация таланта, а создание эмоции. Думаю, у меня нет проблем с техникой или навыком. Проблема в том, что ни мои герои, ни мой сюжет не вызывают «нужной» эмоции у большинства читателей. Я не могу найти общий язык с обычными людьми, и мои герои тоже. Я человек из другого мира и другого времени. И я ничего не могу с этим поделать. Нельзя заставить кого-то полюбить. Это либо происходит, либо нет.
Вероятно, я пишу не ту историю, не в то время и не для той аудитории. У этой книги есть все шансы с треском провалиться. И это моя вина.
И всё же кто-то читает её, получает удовольствие и возвращается за продолжением. Я это ценю. Это чтение не из легких, оно требует усилий. Тот десяток (а может, сотни) людей, что следят за каждой главой? Они понимают. Они остаются. И это немало. Это значит для меня очень много, даже если мне порой не хватает собеседника, чтобы обсудить сюжет и героев.
Я ни о чем не жалею. Это именно та история, которую я хотел рассказать. Я не могу рассказать другую и не знаю, как поведать эту иначе. Эти персонажи и эти сюжеты ожили в моей голове, и я обязан дать им голос. Они шепчут мне: «Расскажи миру, что мы жили и любили, убивали и умирали».
Спасибо всем, кто читает.